Уроки французского - стр. 30
Я принес с кухни стаканы и колу.
– А пива нет? – скривился Ян.
– По-моему, с тебя хватит, – произнес я, заметив, что он малость навеселе, и сунул ему в ладонь охлажденный напиток.
Разочарованный, он плюхнулся на кровать и стал цедить колу маленькими глотками. Тобиас, между тем, рассказывал о дурачествах Марка и остальных парней по баскетбольной команде, я слушал вполуха, как ни странно, нисколько не сожалея о том, что пропустил эту сходку ради ужина и работы у Линднеров. Вся эта жизнь, которой и сам я не так давно жил, показалась мне вдруг донельзя глупой и совершенно ребячливой.
– А ты когда ТАМ закончишь? – заключил свой рассказ Тоби вопросом.
«Там» – значит, у Линднеров, ясное дело. Расшифровка не требовалась...
– Вряд ли скоро, – протянул я. – Работы там много. Трава буквально по пояс...
– Так ты реально намерен работать там до победного? – Тоби скривился.
– Я обещал...
Ян застенал и, демонстрируя свое отношение к моему утверждению, рухнул лицом прямо в подушку. Оттуда и прозвучал его приглушенный материей голос:
– Ты сбрендил, если считаешь, что чем-то обязан этой училке.
И вдруг, я сам едва понял, как это случилось, его рука, заползшая под подушку, вынырнула наружу с... женскими трусиками в руках.
Пока приятель пытался понять, что это такое, пялясь расфокусированными глазами на клочок белого шелка, я мысленно выругался, припомнив, что сунул эту вещицу именно под подушку, когда пошел в душ.
– Эй, это еще что такое? – Ян выпрямился, помахивая трусиками Луизы и расплываясь в улыбке. – Ты завел себе девушку, а мы об этом не знаем? – И вдруг – а я уж было надеялся отбрехаться – его словно прошибло: – Да быть не может! – заревел он в диком восторге. – Только не говори, что ты раздобыл труселя нашей училки?!
Я сглотнул. Соврать или правду сказать? Выставиться героем перед приятелями было бы круто, но перед Луизой и ее матерью делалось стыдно...
– Э...
– Дай сюда! – Пока я молчал, раздумывая, как быть, драгоценное время было упущено: Тоби, выхватив у приятеля женские трусики, ткнулся в них носом. – Клянусь проклятым французским, они пахнут училкой.
– Дай, дай мне понюхать! – Ян тоже ткнулся в них носом.
И мне неожиданно сделалось тошно, так тошно, как никогда еще прежде, что-то темное всколыхнулось в душе, и я выдрал клочок шелковой ткани из пальцев парней.
– Ведете себя как больные, – зло припечатал я. – Может, это трусы моей девушки? Или сестры?
– Сестры? – скептически повторил Ян. – Под твоей подушкой? Тогда больной у нас ты, а не мы. К тому же, – он прищурил глаза, – они пахнут ЕЙ...