Уродливая любовь - стр. 24
– Я не ведусь ни на чьи уловки. Особенно на приемчики Диллона.
– Вот и славно.
Славно?.. Ха! Майлз не хочет, чтобы мне понравился Диллон. Я в полном восторге!
– Корбин бы этого не одобрил. Он Диллона терпеть не может.
Ах вот оно что… Так это ради Корбина… Но почему же я так разочарована?
Майлз выходит из спальни. Сменил джинсы с футболкой на хорошо мне знакомые форменные брюки и белую рубашку, которую еще не успел застегнуть.
Он переодевается в форму летчика.
– Ты пилот? – спрашиваю я слегка удивленно. Почему-то в моем голосе слышится восхищение.
Майлз кивает и заглядывает в прачечную, смежную с кухней.
– Потому и знаком с Корбином. Учились вместе в летной школе.
Он возвращается в кухню с корзиной для грязного белья и ставит ее на стол.
– Корбин хороший парень.
Рубашка на нем все еще распахнута…
Я не отрываясь смотрю на его живот…
Хватит глазеть!
О боже… У него же пояс Адониса! Эти прекрасные линии, сходящиеся внизу живота буквой V, словно указание на некую тайную цель…
Господи, Тейт, ты же пялишься ему между ног!
Он застегивает рубашку, а я делаю над собой нечеловеческое усилие и отвожу взгляд.
Мысли… где-то они были, но сейчас их нет.
Может, все оттого, что Майлз – пилот?
Но почему это производит на меня такое впечатление?
Меня же не взволновало, что Диллон тоже пилот. С другой стороны, когда Диллон сообщил мне об этом, он не возился с грязным бельем, демонстрируя свой пресс. Мужчина, который разбирает белье для стирки, демонстрирует тебе голый пресс, да еще и работает пилотом, определенно достоин восхищения.
Майлз уже полностью одет. Он натягивает ботинки, а я уставилась на него, словно зритель на спектакле, где он играет главную роль.
– А это не опасно? – спрашиваю я, отыскав в конце концов связную мысль в голове. – Только что выпил пива, а теперь идешь управлять самолетом.
Майлз застегивает куртку на молнию и подхватывает с пола сумку.
– Я пил только воду, – говорит он, прежде чем выйти из кухни. – Я вообще почти не пью, тем более перед работой.
Я смеюсь, выхожу вслед за ним в гостиную и беру со стола свои книги.
– Кажется, ты подзабыл, как мы с тобой познакомились. В день моего переезда кое-кто валялся пьяным в коридоре.
Майлз распахивает входную дверь и пропускает меня вперед.
– Понятия не имею, о чем ты. Мы познакомились в лифте, припоминаешь?
Не пойму, шутит он или нет, потому что в глазах – ни намека на улыбку или озорной блеск.
Он закрывает дверь. Протягиваю ему ключ и направляюсь к себе.
– Тейт…
Так и тянет притвориться, что я не расслышала. Чтобы Майлз еще раз повторил мое имя. Вместо этого оборачиваюсь с видом, будто его присутствие на меня никак не действует.