Урал – быстра река - стр. 39

Последних слов Мишка почти не слышал… Он уснул, как убитый, обняв на груди другую её руку.

Галя тихонько высвободила руку из-под Мишкиной шеи, поцеловав его в чуб, в губы, в грудь, на носочках пошла за спичками.

Ей хотелось посмотреть на него сонного. Коробку спичек сожгла она, рассматривая Мишку с ног до головы, расстегнула рубашку, целовала в грудь, в лоб, в щёки. Лежала щекой на его груди, обвив руками вокруг пояса: «Ну как бы увезти тебя с собой? А как папа радовался бы, да и мама, что у меня такой муж, да ещё казак! Говорил же папа, провожая сюда: „Поезжай, Галечка, не раскаешься, поправишься хорошо. Увидишь там оренбургских казаков, с ними мне доводилось кутить в Вышнем Волочке. Бесподобные весельчаки, самоотверженные люди и ужасные выпивохи“».

Перед глазами появилась мать, ласково кивая Гале, поздравляя с законным браком… И целовала Мишку, как сына. Галя спала, убаюканная волнами видений.

Вдруг голова Гали упала на постель. Из-под неё выскочил, как ужаленный, Мишка.

– Галка! Разиня ты эдакая! Караульщик, хрен тебе дать, дрыхнешь!.. Во дворе-то – утро. Как теперь пойду? Дома меня ищут, на жнитво ехать, – суетился Мишка. Схватил в темноте сапог – не лезет что-то – тьфу, чёрт, не на эту ногу, – сопел Мишка, как паровоз. Хохочущая Галя зажгла свет, бегала вокруг него, теребила за нос, за уши, дёргала за руку, мешала одеваться, вместо Мишкиной рубашки подала свою.

– Мишенька, Мишенька! Брюки-то ты забыл надеть!

Мишка сбросил почти надетый сапог, схватил брюки, сунул ногу, она попала в карман. Мишка рассмеялся и тут же нахмурился: «Надёжка, та никогда не проспит, а эта, зараза, растянулась и дрыхнет».

Галя хохотала, рассмешила и Мишку. Он на бегу поцеловал её. Галя вышла за ним, шутила: «Миша, вернись, полежи ещё немного…»

Мишка молча отмахнулся, погрозил кулаком, побежал на задний двор. Через минуту затрещал плетень, треснул сломанный кол, и всё стихло.

Галя вздохнула и вошла в комнату, там было тихо и пусто. На спинке стула висел забытый казачий ремень. Галя схватила его, судорожно сжала в руках и как бы в каком-то удовлетворении тяжело села на стул. Улыбаясь, как в лицо ребёнку, смотрела она на ремень, разложенный на коленях. И поцеловав его, гладила мягкими ладонями. Ей стало легче и не так грустно.

Мишкина знакомая станичная девушка Надёжка не могла понять, почему Мишка не появляется на улице уже около месяца. Она надоела Паньке просьбами, чтобы тот сходил к Веренцовым, узнал в чём дело. Панька всякий раз возвращался один и отрывисто докладывал: «Мишку чёрт с квасом съел. В семье тоже не знают, где он бывает».