Ураган. Книга 2. Бегство из рая - стр. 16
А почему он должен распорядиться иначе? – думала она, чувствуя, как ее желудок опять превращается в бездонную пропасть. Хан знает, что я могу направлять своего мужа и сделать всех нас сильными. Сын Айши – пфуй, вечно больной младенец, такой же болезненный, как и его мать. На все воля Аллаха, но младенцы умирают. Он не угроза, а вот Хаким – Хаким угроза.
Она вспомнила, как ходила к хану, когда Азаде вернулась из школы в Швейцарии.
– Отец, я к тебе с дурными вестями, но ты должен знать правду. Я подслушала разговор Хакима и Азаде. Ваше высочество, она сказала ему, что у нее был ребенок, но с помощью врача она его исторгла.
– Что?
– Да… да, я сама слышала, как она это сказала.
– Азаде не могла… Азаде не стала бы, она не могла так поступить!
– Допросите ее, только, умоляю, не говорите, откуда вы это узнали. Спросите ее именем Аллаха, допросите ее, пусть врач ее осмотрит, но подождите, это еще не все. Против ваших желаний Хаким по-прежнему намерен стать пианистом, и он сказал ей, что собирается сбежать, и попросил Азаде поехать вместе с ним в Париж. «Тогда ты сможешь выйти замуж за своего любовника», – сказал он, но Азаде ответила: «Отец вернет тебя домой, он силой заставит нас вернуться. Он никогда не позволит нам уехать без его дозволения, никогда». Тогда Хаким сказал: «Я уеду! Я не собираюсь торчать тут и попусту растрачивать свою жизнь. Я уезжаю!» Она опять: «Отец никогда этого не дозволит, никогда». – «Тогда ему лучше умереть», – сказал Хаким, и она согласилась.
– Я… я не… я этому не верю!
Наджуд вспомнила, как лицо отца сделалось лиловым и как она перепугалась.
– Клянусь Аллахом, я слышала, как они это говорили, ваше высочество, как перед Богом. Потом они решили придумать план… – Она вся съежилась, когда он закричал на нее, приказывая передать ему сказанное слово в слово.
– Слово в слово, Хаким сказал: «Немного яда в его пахлаву или в питье, мы можем подкупить слугу, может быть, нам удастся подкупить одного из его слуг, чтобы он убил его, или мы можем оставить ворота открытыми на ночь, чтобы наемные убийцы… Есть тысячи способов для любого из его многочисленных врагов сделать это для нас, его все ненавидят. Нам нужно все продумать и набраться терпения…»
Ей было легко плести свою ложь, затягивая ее пряди все туже и туже, пока она сама вскоре не начала верить в нее, хотя и не до конца.
Аллах простит меня, уверенно говорила она себе, как обычно это делала. Аллах простит меня. Азаде и Хаким всегда ненавидели нас, всю остальную семью, желали нам смерти, хотели забрать все наше наследство себе, они и эта их ведьма-мать, которая околдовала отца злыми чарами и заставила его отвернуться от нас на столько лет. Восемь лет он был во власти ее колдовства: Азаде то да Азаде се, Хаким такой да Хаким разэтакий. Восемь лет он был равнодушен к нам и к нашей матери, своей первой жене, не обращал внимания на меня, не задумываясь выдал замуж за этого увальня Махмуда, за этот вонючий, теперь лишившийся мужской силы, злобный, храпящий кусок сала, и поломал мне всю жизнь. Я надеюсь, мой муж сдохнет, изъеденный червями, но не раньше, чем станет ханом, чтобы мой сын стал ханом после него.