Ураган - стр. 21

Корабль закрыт. Визг сменяется оглушающей тишиной, и стены света хранят взгляды людей от ужасов мрака, бурлящего вокруг шхуны... Но тишина длится лишь секунду или две, не больше.

Тишина взрывается воем; капитан смотрит вверх, и видит, как рвется светлая оболочка, закрывающая корабль, рвется в точности над колдуном, и чернота, подобно хищному зверю, добравшемуся до вожделенной добычи, заглядывает в образовавшуюся дыру, а потом сверху падает ветер, сгущенный почти до твердого состояния, и опускается на колдуна, и хотя визг бури перекрывает все звуки, капитан отчетливо слышит хруст и чавканье, когда от колдуна остается одно лишь кровавое месиво. Так давят насекомых, осмелившихся выползти на середину комнаты: сначала наступают ногой, а потом растирают по доскам деревянного пола, чтобы не осталось следов.

Черный ветер проникает на корабль. Части светлого колдовского кокона, подобно кускам жести, отрываются и улетают в темноту, и темнота ласкает корабль – точно так же, как ребенок вертит на кончике языка конфету, прежде чем раскусить ее. Капитан еще не понимает, что это – смерть. Он не понимает ничего, в последние мгновения жизни разум отказывает ему, и он не видит, как начинает разрушаться его корабль, как отрываются и уносятся в темноту мачты вместе с парусами, как кричат люди, когда ветер пробует на вкус их внутренний свет. Но корабль еще жив в то время, когда ураган находит человека, который на время заставляет его забыть обо всех остальных. Над головой Ноэса проносится чье-то тело и поднимается на несколько метров вверх: наргантинлэ желает поближе рассмотреть свою добычу. Парча и шелк, золотое и зеленое... Это мальчишка, сын виконта, Рамон. И капитану кажется, что он сходит с ума, когда сквозь визг ветра, мешаемые с ревом и смехом, отчетливо слышатся слова:

– Руадье!.. Руадье...

И еще капитану кажется, что в этих словах слышна радость.

Потоки ветра обвивают юношу, а разум вместе с удесятерившимся ужасом возвращается к капитану, когда он видит, как ветер выжимает Рамона, выкручивает, словно мокрую простыню. Соки жизни, вместе с кровью и внутренним светом стекают вниз, где уже торопливо шарят, подхватывая на лету каждую каплю, тонкие длинные языки наргантинлэ. Лицо Рамона смазывается, руки мешаются с ребрами, ноги перекручиваются, одежда и сапоги вдавливаются в плоть, образуя с плотью единое месиво, а затем руки, выжимавшие Рамона, сходятся вместе, и все то, что оставалось от юноши, размазывается по воздуху.

Корабль взрывается, осколки улетают в темноту вслед за частями волшебного кокона, и люди умирают – один за другим. Когда взгляд обращается на Ноэса, тот больше не пытается кричать. Он теряет себя. Ветер проникает в его разум и забирает его память: капитан забывает, как надо кричать. Вместе с памятью ветер выпивает его внутренний свет, его душу – и вечная ночь опускается на его веки...