Упрямый рыцарь - стр. 15

Их старика трудно назвать заботливым отцом. Его всегда больше волновали звездочки на погонах. Тем не менее основы ему заложить удалось.

Честь. Правдивость. Чувство долга. Если человек предан таким вещам, он может смотреть в зеркало не кривясь…

Из кухни струился рассеянный свет.

Калеб услышал, как открылась и закрылась дверь холодильника. Услышал тихий стук стакана о стойку, плеск какой-то жидкости.

Сейдж налила себе воды. Или молока.

И что ему теперь делать? Остаться на диване? Подойти и поинтересоваться, что ей нужно?

Узнать, не нужен ли ей он?

Калеб подавил стон.

Он знал правильный ответ. Нужно закрыть глаза. Повернуться на бок. Притвориться спящим. Это было не только правильно. Это было логично…

Не слишком ли поздно беспокоиться о логике?

Стал бы здравомыслящий человек предлагать, нет, настаивать на том, что он останется на ночь в квартире женщины, с которой едва знаком?

Калеб сел. Пригладил волосы. Не застегнуть ли верхние пуговицы на рубашке? А может, еще и пиджак надеть?

Он усмехнулся.

Потом встал и направился на кухню. Он не старался двигаться бесшумно – ему не хотелось напугать Сейдж, – но, даже если в мужчине шесть футов три дюйма, много ли он нашумит, шагая босиком?

В дверях Калеб остановился. Она стояла к нему спиной.

Светлые волосы спускались почти до пояса.

Желание пробежало по нему, горячее и острое.

«Отправляйся на диван, – приказал он себе. – Уходи, и она никогда не узнает, что ты здесь был».

– Сейдж…

Она повернулась. Стакан выпал у нее из рук на вытертый линолеум и разбился.

Не хотел испугать?!

– Сейдж. Ради бога… это я… всего лишь я.

– О боже! Я подумала…

Ее трясло. Лицо было белым, как молоко.

Осколки разлетелись по всей кухне.

– Не двигайся, – предупредил Калеб. – Ты порежешься.

Слишком поздно. Тоненькая красная струйка присоединилась к разлитому молоку.

Он протянул к Сейдж руки. Она колебалась. Потом обхватила его за шею.

Боже, какое наслаждение!

Мягкая. Теплая. Свежая, словно весенний день.

Он мог чувствовать ее грудь, живот, всю ее целиком.

Ему захотелось притянуть Сейдж еще ближе. Провести рукой по ее спине, наклониться к лицу…

«Прекрати», – приказал себе Калеб.

Это неправильно.

Его мысли. Его желание. Все неправильно.

Может быть, поэтому он говорил без умолку, когда нес ее в ванную.

– Ну вот. – Калеб усадил девушку на крышку унитаза и включил свет над раковиной. – Давайте посмотрим ваш порез.

– Ерунда…

– Скорее всего, так оно и есть… – Он приподнял ее ногу. – Но давайте все же убедимся в этом, о’кей?

Ее нога была маленькой. С высоким подъемом. С ногтями, покрытыми бледно-розовым лаком. Ему захотелось поднести ее ногу к губам и поцеловать.