Управление - стр. 30
Хелена стойко выдержала яростный взгляд своего брата.
– Хочешь поспорить?
– Она тебе не поверит.
– Я знаю, где ты прячешь свои сигареты.
– Я легко спрячу их в другом месте.
– Мне также известно, где ты их покупаешь, – возразила Хелена. – И герр Пфеффер наверняка не станет врать, выгораживая тебя, когда она его спросит.
На это Армин ничего не ответил. Потом, поразмышляв какое-то время, он заявил:
– Мне плевать на вашего тупого кролика. Делайте, что хотите.
Затем он исчез.
Он не выдал ее тайну, но мама все равно узнала и сильно рассердилась из-за того, что Хелена не повиновалась ее указаниям.
– Я просто хочу, чтобы было кого любить! – запротестовала Хелена.
– Но не животное же! – воскликнула мама.
В конце концов мама согласилась на сделку: Хелене разрешили держать животное дома и ухаживать за ним еще четыре недели, но после этого его увезут в лес без всякой дополнительной отсрочки.
Но этого не случилось. Лампик умер еще до конца второй недели, и никто не знал почему, ведь казалось, что он постепенно выздоравливает. Почему-то Хелена была уверена, что он бы выжил, если бы остался необнаруженным, и она роптала на судьбу, потому что у нее не было дома, где она могла бы делать всё, что захочется.
Потом началась напряженная пора вступительных экзаменов в гимназию. Напряженной она была в меньшей степени из-за Хелены, которая постоянно получала хорошие оценки в школе, не прилагая особых усилий, так что никто не сомневался в ее пригодности к гимназии, а скорее из-за Рут, испытывавшей при всех своих прочих талантах ужасные сложности в арифметике. Но ей удалось сдать соответствующий экзамен с горем пополам, и так вышло, что в мае 1931 года обе девочки впервые поднимались вместе по старинной лестнице Луизеншуле, единственной женской гимназии в Веймаре.
Но старинная не значит старомодная, отметила Хелена, когда они обратились в секретариат, чтоб зарегистрироваться, и увидели, что там используют компьютер. Это было более изящно и современно выглядящее устройство, чем то, которое она в свое время видела у дяди Зигмунда. Но, как бы там ни было, устройство знало их имена и семейные данные и одним нажатием кнопки выплюнуло их ученические удостоверения.
Как и следовало ожидать, Рут в кратчайший срок стала любимой ученицей их учителя немецкого языка, профессора Вольтерса, мужчины с седой эспаньолкой и внушительным брюшком, который всегда казался несколько погруженным в свои мысли, но, если предоставить ему правильные реплики, мог забыться в декламации стихов или даже целых отрывков из пьес. В такие моменты он казался актером, ошибившимся сценой, и то, что все школьницы смеялись над ним, от него ускользало.