Упадальщики. Отторжение - стр. 9

Не дожидаясь слов благодарности и вообще каких-либо слов, Элла побежала в дом к горюющей матери. Оставшийся вечер, они горевали уже вдвоём.

Таинственным образом, в памяти Ромуальды всплыл непримечательный эпизод прошлых лет, когда их с Эллой общение играло иными красками – неумолимо блекнущими, но ещё живыми. Во время очередной ссоры по поводу, не заслуживающему даже малой толики внимания уважающего себя человека, Элла произнесла фразу, значение которой сознание Ромуальды отвергло на этапе подхода: «Тебе поможет только Бог. Просто научись просить о помощи». Богобаязненный и удушливо раболепный образ матери являлся своего рода пугалом, отгоняющим от Ромуальды как саму веру, так и любые мысли о вере. Она не верила ни во что и ни за что не могла зацепиться в своей жизни, лишив свой мятежный дух хотя бы какого-нибудь спасательного круга, который мог бы помочь ей удержаться на плаву в эпицентре бесконечного экзистенциального шторма. Будучи не в силах задаваться поиском истинного Бога, она стала обращаться к тому, кто готов её услышать.

В гневе, она сквозь зубы процедила свою первую просьбу: «Пусть из моей жизни исчезнут эти люди! Я готова иметь дело с кем угодно, но только не с ними!».

Неоновая вывеска кабаре «Распутники» манила на свой искусственный свет мятежные тени жителей провинциального города Старый Свет и случайных путников, рассекающих по 29 трассе, рядом с которой Ефим Распутин отстроил собственное имение свободы. Это были те люди, кто первыми отвергли самих себя. «Место, где у времени и условностей нет власти» даровало им полуночные иллюзии воли и неприкосновенности. Несколько поколений «распутников» сформировали закрытый круг избранных, куда входили те, кому в обычной жизни отводили последние места либо их вовсе списывали со счетов и предавали досрочному забвению. Случайно оказываясь рядом в общей будничной картине, никто из них не выдавал факта их знакомства, и только томные взгляды, обращенные друг к другу, свидетельствовали об особой близости между ними и желании в ближайшую ночь встретиться под бронзовым куполом культового места. Там в экстатическом единении они по традиции преклонялись перед идолом, который создал для них пёстрый эрзац рая.

Альгрид был не первым любовником Распутина, но он оказался единственным, кто мог дать Ефиму не только молодое красивое тело, как дань собственной благосклонности, но и даровать нечто несоизмеримо ценнее стандартной возможности потребления – он организовал между ними достойный взаимообмен. С дивной регулярностью обворожительный красавец выдавал уникальные идеи, и всегда имел про запас пару-тройку удачных вариантов, позволяющих реализовать даже самые дерзкие замыслы, какого бы уровня сложности они ни были и всегда в наилучшем виде. Помимо этого, Альгрид обладал непоколебимой верой в свои идеи и в человека, который воплощал их в жизнь, то есть в Распутина. Эта вера оказалась необычайно сильна и заразительна.