Унесённые «Призраком» - стр. 21
Слова старшей родственницы произвели впечатление на миссис Маккейн, и, хотя к тому времени уже подросла её первая дочь Анна и нужно было устраивать её судьбу, она, выражаясь дипломатическим языком, выслала мужу ноту протеста и немедленно взялась за превращение сорванца в настоящую мисс. Кит стала откликаться на Китти, затем на Кейт, в её гардеробе появились менее удобные, но зато красивые платья, чулки и шляпки, а главное – туфельки, ей отрастили волосы, приучили каждый день мыться, передвигаться не галопом, а неторопливой походкой, и говорить тихо, сдержанно, вежливо. Когда следующим летом миссис Пирс приехала на свадьбу Анны, она не узнала в послушном и милом ангелочке того вопящего и скачущего бесенка, которого встретила год назад, и выразила восхищение способностями кузины к перевоспитанию.
Пожилая миссис не знала одного: в глубине души Кэтрин Роуз осталась все тем же неистовым маленьким демоном, стремительным и непокорным. И только один человек на свете принимал и любил её именно такой…
– Воспитывая, мать поощряла в нас с сестрами только то, что считала правильным, остальное её раздражало. – Кейт обхватила руками колени. – Мы учились рисованию, пению, танцам, вышивали, играли на фортепиано. Она старалась привить нам свой собственный вкус в одежде, тщательно подбирала книги для чтения – чаще всего сентиментальные романы, одобряла взгляды и суждения, принятые в обществе, и радовалась, когда её дочери одна за другой удачно выходили замуж. Отец давал каждой по десять тысяч фунтов приданого, поэтому у моих сестер не было недостатка в женихах. – Она помолчала. – Для меня же его приданое было особенным. Деньги – само собой, но было и другое, не менее ценное…
Хорошее образование – вот что стремился дать ей отец. По его словам, вся разница в воспитании юных джентльменов и леди заключалась лишь в том, что первым было доступно больше знаний, свобод и прав. Благодаря полковнику Кейт в раннем детстве удалось вкусить полной свободы – и она навсегда запомнила этот пьянящий вкус. Но, даже отказавшись от нелепой затеи обращаться с дочерью как с сыном, сэр Джеймс решительно двинулся дальше и сосредоточился на всестороннем развитии Кэтрин, жалея лишь об одном: что не сможет дать ей те права и свободы, которые общество предоставляет джентльмену.
За свою долгую жизнь он собрал прекрасную библиотеку, дополнив ту, что досталась в наследство ему самому. В ней каждый вечер и проходили занятия, больше похожие на занимательные беседы. Сэр Джеймс любил рассказывать, а Кейт – слушать, и порой они до глубокой ночи изучали географию по старым потертым картам и воспоминаниям полковника о войне с французами в Индии, заодно повторяя неприятельскую грамматику и ведя арифметический подсчет потерям с той и с другой стороны, а за дверью переминалась несчастная гувернантка, не смевшая войти и прервать урок, но при этом боявшаяся, что миссис Маккейн отругает ее, если Кэтрин опять не ляжет спать вовремя… Часто отец читал дочери книги, позже она начала читать сама и на занятиях они обсуждали прочитанное. Полковник стремился не столько загрузить её голову разнообразными знаниями или чужими мнениями, сколько развить в ней острый, пытливый ум, способный делать выводы и создавать собственные суждения. Он не ограничивал образовательные возможности Кейт рамками предрассудков: именно поэтому в возрасте пятнадцати лет она прочла несколько книг Мэри Эстелл