Умышленная блокировка - стр. 28

– А в кого? В трансформера? Или в русалочку?

«Еще лучше», – подумал я, понимая абсурдность моего возмущения.

– Ладно, девчонка так девчонка, – я сказал это легко, наверное, потому, что в душе понимал неизбежное или уже с этим согласился. А может, и то и другое. А может, мне и вправду хотелось этого самому, не знаю точно. Но в данный момент я и вправду согласился с тем, что стану девчонкой.

– Постой, – сказал отец.

– Что? – удивился я, как будто дело еще не решенное.

– Видишь ли, медицина тоже не стоит на месте, и профессор, к которому мы ходили, – я стал вспоминать, к кому мы ходили. Для меня профессор, это как доктор Айболит, в белой шапочке с усами и бородой, но такого я не припоминал.

– Это кто?

– Галина Степановна, – тут я вспомнил худую женщину в голубом костюме и огромными часами на руке. – Она сказала, что можно ставить специальные уколы для подавления женских гормонов, – я не выдержал и тут же спросил.

– И что, снова стану парнем? – внутри меня все закипело.

– Не знаю, и она не знает, но попробовать, по-моему, стоит. Как ты на это смотришь?

Как я смотрю? Да, здорово было бы все забыть, что со мной было. Но тут же я вспомнил, что сказал отец: «природа поступает всегда мудро». А может, так и надо, или пусть лучше она с кем-то другим экспериментирует, не со мной. Хотелось все вернуть, просто забыть, выйти на улицу и пнуть мяч так, чтобы у тебя грудь не подпрыгнула в ответ.

– А это можно? – скрывая радость, спросил я.

Он развел ладонями и покачал головой. Я встал и пошел вдоль комнаты, август, жара, окно было открыто. Я выглянул на улицу, во дворе почти никого не было, мамаши с колясками сгрудились под деревом. Две девчонки гоняли на велосипеде, одна из них на повороте упала, я ее не знал, не видел раньше. А потом они укатились за дом и больше не появлялись.

Я стоял и смотрел. На душе было легко, огромный груз свалился с меня. Захотелось на улицу. Теперь знал, кто я, что меня ждет. И теперь ощущал, как у меня за спиной расправляются крылья. Мне захотелось летать, по-настоящему полететь. Поднять голову к небу, развести руки, оттолкнутся от земли, и полететь за облака.

«Может, так и надо?», – спросил себя и засмеялся.

Уже через две недели мы всей семьей летели в Москву, в Тюмени врачи не могли принять окончательное решение, они не знали, что со мной делать. Папа был категорически против изменения моего пола, мама же думала, что так будет лучше. А сам я решил во что бы то ни стало вернуться к жизни мальчишки. И когда мимо меня проходила девчонка, было желание ее обозвать, либо просто пнуть. Внутри меня был протест, почему я?