Умри Убей Воскресни - стр. 11
– И в море поплаваем, и вина выпьем, и на пляже поваляемся. Потерпи, немного осталось.
О том, что встреча с будущей тещей его, мягко говоря, пугает, Макс помалкивал и Насте не говорил, но та и так превосходно понимала причину его неуверенности. И точно посмеивалась над его страхами, проговорила капризно:
– До августа еще далеко, я тут замерзну…
– Не замерзнешь. – Макс нырнул под зонтик, обнял Настю за плечи, наклонился, и, не рассчитав, ткнулся ей лбом в висок. Настя фыркнула, мотнула волосами, заехав Максу по носу, он отшатнулся, и оба едва удержались на ногах.
– Ты пьяный, что ли? – Настя улыбалась, глядя на Макса снизу-вверх. Тот наклонился и поцеловал девушку, она приподнялась на носки, обняла Макса, и зонтик упал им на головы.
– Пошли домой, – проговорил Макс, борясь с зонтом, который противно шуршал сразу со всех сторон, – там тепло, там печка.
– И вискарик. – закончила Настя.
– Не переживай, тебе хватит, – Макс едва успел увернуться от щелчка по носу. Зонтик свалился в лужу, Макс схватил его и принялся стряхивать грязную воду.
– Алкоголик! – прошептала Настя, – не боишься, что дети в папашу пойдут?
– Я только по праздникам. – Макс осекся, прислушался: показалось или нет? Настя тоже насторожилась, оба обернулись и смотрели назад, в сторону дома. Звук, долетевший с той стороны, стих, Макс сложил дурацкий зонт и тут все повторилось: заполошный тонкий лай и истошный крик, как-то быстро оборвавшийся.
– Это Мишка. – Макс потащил Настю назад, та почти бежала рядом, придерживала волосы рукой, чтобы те не падали на глаза. Лай перешел в визг, потом перешел в визг, снова крик, потом глухой жуткий рык, перекрывший прочие звуки, и уже отчаянный плач и крики о помощи.
– Быстрее! – Настя толкнула Макса вперед, – посмотри, что там!
– Телефон достань! – он рванул вперед, промчался по узкому тротуару, сделанному больше для декорации – дорога тут подходила почти вплотную к заборам, и идти по огражденной бордюрами полоске можно было только по одному, двое бы не поместились. Да он тут редко пешком ходил, в основном на машине приезжал, но сейчас промчался мимо наглухо закрытых ворот чужих домов, увидел свой, дальше старую березу, чудом уцелевшую на обочине. К березе прижимался Мишка и ревел в голос, тянул к себе что-то непонятное, мутное, странное, и это странное оказалось сцепившимися псами. Юстиком и здоровенной серо-стального цвета тварью с длинным хвостом и мощными короткими лапами. Макс наддал еще, вглядываясь на бегу в бьющийся в крапиве у забора живой рычащий комок. Что тут произошло – черт знает, но эта серая тварь была ему знакома. Кто-то из дачников привез ее с собой и частенько выпускал погулять, просто так, одну, без поводка и намордника. Кормили псину отменно, силы перли через край, дури тоже было хоть отбавляй, и она развлекалась, как хотела – то за велосипедистом погонится, то машину облает, то в чужой двор забежит и перепугает всех до смерти. У деревенских, у кого еще оставалось свое хозяйство, к твари были свои счета в виде кур и уток, придушенных здоровенной, озверевшей от безделья сукой. Скотина, по наблюдениям Макса, обитала за предпоследним у рощи забором, по слухам, жила там одинокая ополоумевшая тетка, и сладить со скотиной сил у старухи не было. Зато имелись деньги – от деревенских она откупалась, платила за ущерб, сколько просили, пару дней в поселке было спокойно, потом псину снова выпускали погулять. И вот сегодня ей попались Мишка и Юстик, новый обитатель здешних мест, и сука устроила любимцу английской королевы горячий прием.