Умри, богема! - стр. 20
– Мы с мамой после уже узнали, что папу позвал во Францию его родной брат, Михаил, который когда-то давно служил матросом на судне, ну и сбежал, попросил политического убежища. Короче, когда мой отец приехал в Париж, его уже там ждали. Ему уже было там где жить и что есть. Вот почему ему было не так уж и трудно даже первое время. Кажется, сначала он выступал в каком-то ресторане, возможно, в том, где его брат работал поваром или официантом. Потом его заметил какой-то человек, ну, знаешь, как это бывает, думаю, из балетных. Позвал его в свою труппу, а позже отец ушел оттуда, пустился в свободное плавание, и помог ему в этом известный продюсер, импресарио, не знаю, как правильно его назвать. Словом, влиятельный человек. Насколько мне известно, отец купил квартиру, потом дом… Семью он так и не создал, для него самым главным было танцевать. А умер он, говорят, страшно – разбился где-то в горах на машине. Хотя в некоторых статьях мы читали, что он умер от рака.
– А завещание? Наследство?
– Вот об этом мне вообще ничего не известно. Но если бы что-то было, то к маме постучался бы уже настоящий нотариус, разыскал бы нас…
– Получается, что он, состоятельный человек, оставил вас с мамой ни с чем? А может, у него были и другие дети?
– Об этом мне тоже ничего не известно.
– А у тебя остались его фотографии?
– У мамы был альбом, куда она складывала все, что находила об отце, – какие-то вырезки из журналов и газет, его старые фотографии… Хочешь посмотреть?
– Да честно говоря, когда я только узнала, кем был твой отец, я сама нашла о нем довольно много чего в интернете, – призналась Марина. – Красивый молодой человек, знаменитый танцовщик, талантливый человек… Думаю, если бы не ваши сложные семейные отношения, ты могла бы гордиться им.
– Да я и так горжусь, – ответила я без энтузиазма. Конечно, обида где-то глубоко во мне еще жила.
– Ладно, я все поняла. Чайку?
Мы с Тряпкиной были потрясены, когда вечером на пороге моей квартиры появился человек, назвавшийся Франсуа Делормом. Даже как будто бы трезвый, он производил впечатление человека, находящегося в болезненном похмелье. И от него разило. Это потом он расскажет, что в ожидании моего ответа на свое письмо он жил у одного своего знакомого, который каждый день знакомил его, как он сказал, с «волшебной» водкой. Выходило, что в том, что он пьянствовал почти неделю, виноват не сам Делорм, а его знакомый, но мне показалось, что он просто боялся встречи со мной. И что он вовсе и не нотариус, а лишь помощник такового, отправленный в Москву единственно потому, что только он в той нотариальной конторе более или менее знал русский язык. Ему и надо-то было просто доставить мне завещание. Такой вот застенчивый человек, слабый и безвольный.