Умолкшие - стр. 47
Ты не должна была так на него набрасываться.
Ной всегда помогал ей, становился на ее сторону, даже когда ее идеи шли вразрез с протоколом. Ему не были безразличны жертвы, но своего сочувствия он напоказ не выставлял, как она.
Шесть слепых мышек.
Где эти шесть жертв? Николь была первой? Последней? Будут ли еще жертвы?
Взгляни, как бегут шесть мышек слепых.
Люси изучала всевозможные типы преступников как в курсе криминальной психологии, так и самостоятельно. Жизнь много раз ставила ее лицом к лицу со злом: ее кузину убили, когда ей было семь лет; ее братья и сестры, служившие в силах правопорядка, откровенно рассказывали о своей работе; в восемнадцать лет ее изнасиловали. Затем – десять лет обучения и стажировки по изучению преступлений и преступников. У нее был дар – или проклятие – залезать в голову как убийце, так и жертве.
Этот убийца кого-то дразнил, но вряд ли послание было адресовано полиции. С его стороны это была почти сокровенная мысль, какая-то очень личная насмешка.
Шесть слепых мышек.
В детском стишке было всего три мышки, так что число шесть имело особенный смысл: сигнал полицейским или угроза. Крыса могла символизировать жертву. Которая о чем-то проболталась полиции. Детский стишок песенкой звучал в голове, и смысл его был издевательским. Зачем было отрубать крысе хвост?
Люси пропела про себя песенку.
Может, хвост имел какой-то особый смысл для убийцы? Или он отрубил его из-за песенки? Планировал ли он убить крысу, принес ли ее с собой, или это была импровизация? Хотел ли он сбить копов со следа, скрыть мотив?
Убийство не казалось Люси серийным, хотя она не могла объяснить почему. Изнасилования нет. Признаков взрыва ярости нет. Чистое убийство, послание. Если понять, почему убили Николь Беллоуз, они выйдут прямо на убийцу, в этом Люси была уверена.
Убийца не насиловал свою жертву. У них мог быть секс по обоюдному согласию, и Люси хотела поехать в морг, чтобы сразу получить любую потенциальную улику. В расследовании убийства это всегда было критическим фактором.
Ной подошел к Люси.
– Не спорь со мной на людях.
У Кинкейд похолодело в животе. Он все еще злился на нее. Надо было это исправить.
– Мне очень жаль, правда. Я не должна была такого говорить. Я знаю, что тебе не все равно, я не должна была тебя обвинять…
– Это неприятно, – просто ответил он, затем продолжил: – Ты сказала детективу Рейд, что мы можем взять это дело. Это не тебе решать. – Ной был суров. – Запомни – я агент ФБР, ты – только аналитик. – Армстронг говорил правду, но никогда он не бывал так резок. Он всегда обращался с нею как с напарницей, а не с новичком.