Умножители времени - стр. 17
Яков Вилимович сел на высокий табурет возле стола, отложил трубку, подвинул к себе кальян, подаренный ему одним персидским купцом. Растворы он опять же готовил сам, по своему рецепту. Любимые были названы им «Всевидящее око», «Сон Агриппы» и «Грёзы звездочёта». Он давно поменял для себя время суток, и скоро он отправится поспать. Заправил кальян «Грёзами», затянулся несколько раз и принялся рассматривать свой стол. Это рассеянное рассматривание тоже стало традицией последнего времени. Мозаичное покрытие из чёрной и белой плитки должно было символизировать свет и тьму. Были в мозаике и череп с двумя костями, и циркуль, и кирочка, и угольник. Были и другие символы Мастера. Но главное – форма стола: неправильный шестиугольник, напоминающий форму гроба. Множество пузатых бутылей тёмного стекла, колбы, пробирки. Некоторые сосуды соединены трубками. Ступы и пестики, ушаты и кадки, перегонный куб. Вытяжное устройство над столом и светильник затянуты паутиной. Всюду пыль.
«Нужно прибраться», – вымолвил граф. Он уже более месяца не ставил опыты. Протирая шерстяной тряпицей, он неспешно убрал в шкафы песочные часы, чернильный прибор, тетрадь и всю посуду. Бережно повесил на крючок кожаный фартук, судя по пятнам, «видавший виды». Снова сел на высокий стул и затянулся несколько раз. Кальян со стола он убирать не стал. «Грёзы» немного подняли настроение. Эх, как весело в этих колбах и колбочках кипели и булькали разноцветные жидкости, как кипели и булькали его надежды! Надежды жить лет триста и вернуть ушедших любимых…
Как забавно было наблюдать украдкой во время опытов за любопытными крестьянскими детьми, порой взбиравшимися на ближайшие к дому деревья и пытающимися хоть краешком глаза увидеть, какое сейчас зелье готовит барин, колдун Брюс. Вряд ли что-то можно было рассмотреть, но рассказы детишек были впечатляющими. Молодцы! Выдумка и фантазия похвальны. Но когда порой по ночам начинали сыпаться искры, всё грохотало и из окон лаборатории вылетали стёкла, простые люди убеждали себя: не фантазии детские это, а барин впрямь связан с Диаволом.
Да-а-а… Не горит теперь всю ночь напролёт свет в кабинете на втором этаже. Нет там более богатейшей библиотеки редчайших книг. Всю жизнь собирал. По всему свету. Нет и астрономических приборов в его обсерватории на крыше. Прочих хитроумных приборов по механике и оптике тоже уже нет. Он закончил исследования… В этой жизни, в этой части её.
«На многих подводах библиотека должна была быть вывезена в Москву. И ездил я часто в Москву из Глинок, подбирая якобы дом для жительства. Мол, хочется снова жить в Москве, завести учеников, работать в Сухаревой башне. Школы там новые открыть. Навроде Кембриджа. И библиотеку направляю для этих целей. Усадьбу в Глинках оставляю племяннику Александру, сыну брата Романа. Но он и ещё верный друг, Василий Никитич Татищев, должны помочь в обустройстве Академий и в Москве, и в Петербурге. Три месяца назад Александр действительно вывез библиотеку. Всю, с самыми редкими книгами по оккультизму, астрологии, древней медицине, описания трав, руд и минералов. Но не вся библиотека добралась до места!» Пропали записки Брюса и те самые главные книги. «А племяннику нужно было тотчас же уехать за границу, в Шотландию. Нужно повидать родину предков».