Умножители времени - стр. 14
Да, он всю жизнь любил уединение, и ему всегда было его недостаточно. Но одиночество – это совсем другое дело. Ему шестьдесят пять. Когда-то (да ведь буквально пять лет назад ещё!) голова его была светла, трудолюбие, прилежание и организованность – бесконечными и интуиция – отменной. Острый ум и чуткая, спокойная душа могли улавливать гармонию миллионов энергетических вибраций вокруг. Это привлекало в нём его наставника, друга и благодетеля Петра Великого, бок о бок с которым Яков прожил всю жизнь императора: с потешного войска до самой его смерти в одна тысяча семьсот двадцать пятом году. Или другой великий, великий по-другому… Почему гениальный Исаак Ньютон был так искренен и благожелателен с ним? Почему открывал Якову такие самые секретные свои, оккультные, сокровенные мысли о мире, об алхимии, мистицизме. Он ведь не открыл их более никому и учеников не имел. И что люди знают о Ньютоне? Да, открыл главнейшие законы в механике, математике, оптике… Но это лишь в проявленном, реальном внешнем мире. А сколько он сделал в мире невидимом! И сколько не успел! И он, граф Брюс, сколько не успел, не смог! Он, фельдмаршал, шотландец (как и Ньютон) по крови, отдал полюбившейся России, «трудам державства и войны» всю жизнь! А любимой науке, кабинетной тишине среди книг, аккуратной лабораторной работе, этому своему главному увлечению – алхимии, созерцанию звёздного неба в телескоп, всегда оставались крохи времени. Он был вынужден красть их у сна. Он завидовал Ньютону, другим европейским ученым. Да, Исаак возглавил Монетный двор Англии, и он, Яков, возглавил Монетный двор в России, но для Ньютона это была «единственная дельная забота», а для него – одно из множества дел и поручений царя. Самый счастливый и свободный для науки год – год его пребывания в Англии во время Великого посольства. Как много он дал, этот год! И как потом много пришлось заплатить за вольный воздух Европы! Пётр I «вздыбил» Россию и все «гнал-гнал своих коней», всё подстёгивал. И коней, и друзей-сподвижников.
С удовольствием вспоминались несколько лет исследовательской работы в Сухаревой башне, его малой «державе», его «вотчине». Первые годы жизни в Глинках снова вернули воздух свободы, и можно было в полную меру отдаваться творческим изысканиям, но смерть жены, дорогой Марфы Андреевны, да и прожитые годы отняли привычные для Якова силы, необходимые для его «полной меры». Сегодня как раз година смерти – семь лет как нет Марфушки. Тяжело.
После смерти Петра Алексеевича матушка Екатерина, ставшая императрицей, уважила просьбу Якова Вилимовича «удалиться от службы», дала ему чин фельдмаршала и лестную государеву грамоту: «…к пользе российской во всех обстоятельствах ревнительный рачитель и трудолюбивый того сыскатель…». И пенсион, достойный заслуг и званий, был величайше пожалован.