Умереть снова - стр. 12
Человеческий палец.
Джейн и Фрост двинулись по следам лап под взглядом стеклянных глаз зебры, льва, гиены и бородавочника. Этот коллекционер не брезговал никакими тварями – даже мелкие животные находили на стене свое унизительное место, включая и четырех мышей, расположившихся с четырьмя фарфоровыми чашечками вокруг миниатюрного стола. Безумное чаепитие Болванщика[7].
Когда они прошли через гостиную в коридор, запах разложения усилился. Еще не видя его источника, Джейн слышала зловещее гудение любителей такого душка. Жирная муха с жужжанием описала несколько неторопливых кругов над головой Джейн и вылетела в дверь.
«Всегда следуй за мухами. Они знают, где подают обед».
Дверь была приоткрыта. Когда Джейн распахнула ее пошире, изнутри выскочило что-то белое и проскочило мимо ее ног.
– Черт возьми! – завопил Фрост.
Чувствуя, как колотится сердце, Джейн оглянулась на пару глаз, сверкнувших на нее из-под дивана в гостиной.
– Это всего лишь кот. – Она облегченно хохотнула. – Вот тебе и объяснение меньших следов.
– Постой-ка, слышишь? – спросил Фрост. – Кажется, тут еще один кот.
Джейн вздохнула и шагнула через порог в гараж, примыкающий к дому. Откуда-то прибежал серый полосатый кот и принялся тереться шелковистыми боками о ноги Джейн, но та не обратила на него внимания. Ее взгляд был прикован к тому, что свисало с потолка. Мух здесь было столько, что их жужжание отдавалось у нее в костях. Они роились вокруг своего зловонного лакомства, которое для их удобства было вскрыто, и плоть, кишевшая теперь личинками, оказалась выставлена напоказ.
Фрост отпрянул, подавляя приступ тошноты.
Обнаженный человек висел головой вниз, его щиколотки были связаны оранжевой нейлоновой веревкой. Как у свиной туши на бойне, его живот был вспорот, все органы вывернуты. Обе руки болтались свободно, и пальцы почти касались бы пола, если бы они все еще оставались на месте. Если бы голод не заставил ретривера Бруно (а может быть, и котов) начать обгрызать плоть хозяина.
– Теперь нам известно, откуда взялся этот палец, – сказал Фрост; голос его звучал приглушенно из-за рукава. – Господи боже, ничего хуже и в страшном сне не приснится – чтобы тебя сожрал твой собственный кот…
То, что было подвешено с помощью лебедки, вполне могло сойти за еду для трех голодных домашних питомцев. Они уже отгрызли пальцы, а с лица содрали столько кожи, мяса и хрящей, что одна глазная орбита смотрела на мир белой костью: из-под разодранной плоти выглядывало надбровье. Лицо было изгрызено до неузнаваемости, но карикатурно вспухшие гениталии не оставляли сомнений в том, что это мужчина. Пожилой мужчина, судя по серебристым волосам на лобке.