Улыбка химеры - стр. 34
– Это мой товарищ. Друг, – помолчав, добавил Филипп.
– Конь? А пальто у вас, Филипп, красивое, крутое, – Никита подался вперед, – где, интересно, такие носят – в Париже?
– На вьетнамском рынке у дедушки Тинь Дао. – Филипп пошевелился, и Никита увидел, что пятно на толстовке было совсем не пятном, а орнаментом из крупных латинских букв FENDI. Страшненькая толстовка оказалась фирменной вещью.
– Что вы делали, пока ожидали родственников? – спросил Никита. – Играли?
– Я вообще не играю. Не игрок, что ж тут поделаешь. В баре сидел.
– Пили?
– Пиво.
– С другом, который Легионер?
– Угу.
– Он что, у вас работает?
– Нет, мы просто друзья.
– Хватит паясничать. Можешь ты хоть на минуту бросить свои фокусы? – вмешался Салютов.
– Могу, папа. Конечно.
Никита выслушал реплику отца и реплику сына – что это? Что они делят? Или это отголоски старого семейного скандала?
– Что-нибудь можете сообщить по поводу убийства? – спросил он.
– Я? Нет, вряд ли.
– Ну, какие-нибудь мысли-то у вас есть, может, подозрения?
– Ой, какие тут мысли? Убит старичок Сан Саныч. Надо же, какая неприятность для фирмы.
– И кто, по-вашему, мог это сделать?
– Кто? А если даже это и я?
Глеб Китаев у двери глухо кашлянул. Колосов смотрел на парня – полы пальто свесились до пола, поза – самая расслабленная. Бледное лицо, пустые глаза. Внезапно ему показалось, что у Салютова-младшего что-то не того с мозгами.
– Вы очень легкомысленно об этом говорите, Филипп Валерьевич, – заметил он, – последствий не боитесь?
– А? Последствий? Нет, не боюсь.
– Что ж, мне эту вашу реплику признанием считать или как?
– Не сходи с ума! – тихо и вместе с тем гневно произнес Салютов-старший. – Прекрати валять дурака, мерзавец!
– Вот, смотрите, у папы моего для меня слова другого не найдется, как только мерзавец, – Филипп укоризненно покачал головой. – Ну, если вы эту мою шутку признанием сочтете – что ж, значит, судьба моя такая. Папу вон, пожалуй, кондрат хватит – такой удар по престижу!
– Ваш отец всего лишь советует вам более обдуманно относиться к своим словам, – сказал Никита. – А вы вообще чем занимаетесь?
– Ну, иногда марки коллекционирую, иногда коробки спичечные, иногда самолетики клею.
– А, увлекающаяся натура, это хорошо, – похвалил Никита невозмутимо. – И пальто крутое, и бобер – глаз не оторвать. А в баре, значит, весь вечер пиво пили с этим, ну, который, как его… Центурион? А, нет – Легионер… Ну, а туалет посещали в вестибюле с пива-то?
– Нет, знаете ли, терпел. Так, что чуть из глаз не полилось.
– Значит, с восьми до девяти вечера в туалет вы не ходили?