Улыбка Бультерьера. Книга вторая - стр. 21
Я вышел из бара под аккомпанемент последних аккордов песенки голосистого Филиппа. В заведении я пробыл совсем недолго, от силы минут пять. На воздухе все по-прежнему. Желтеют окна домов, серым отливает слабо освещенный асфальт, черным-черно возле коллективного забора конгломерата гаражных кооперативов. Ускоряя шаг, я пересек серое пятно асфальта. Оказавшись на тропинке возле забора, побежал трусцой. Отбежал метров десять и спринтерским рывком пересек параллельную забору улочку с односторонним движением. Мне повезло – по улочке катило всего одно авто далеко впереди, и досужих прохожих вокруг никого. Я перепрыгнул низкую ограду газона, угрем скользнул меж кустов сирени, крутанулся юлой, припал на одно колено и замер. За спиной – шестнадцатиэтажная жилая громада, в окнах первого этажа темно, сиреневые кусты в темноте выглядят черными сугробами. Я затаился между кустов-сугробов и спокойно наблюдаю за входом в бар. Я жду.
Ждать пришлось минут двадцать. За это время по пешеходной дорожке вдоль улицы прошествовала разбитная компашка выпивших подростков и прогулялся рослый дядька с ротвейлером на поводке. Собака облаяла сиреневые кусты, дядька, спасибо ему большое, обругав четвероногого друга кошкодавом, не позволил псине обследовать газон. Человек с собакой удалились восвояси, а мне снова повезло – пошел дождь. Мелкий и нудный, почти осенний дождичек хлынул с небес. Нежданно-негаданно. Мокрая ночь гарантировала безлюдье на этой плохо освещенной, не пользующейся популярностью среди пешеходов улице.
Минули тысяча с лишним секунд, и вот наконец в поле зрения появились менты. Но сначала я их услышал – менты мчались на вызов, включив сирену. Улюлюкая сиреной, легковой автомобиль с синей надписью «Милиция» на борту подрулил к гостеприимным дверям бара. Сирена онемела, выключился мотор, открылись автомобильные дверцы, из мусоровоза вышли… Ба! Знакомые все лица! Господа начальники в штатском, коих я перекрестил в Ларина и Казанову, оба-два тут как тут! Пашут герои, как выяснилось, сутки напролет, как пелось в старинной народно-мусорной песне: «…служба дни и ночи». Устали, болезные, вона, как шаркают ногами по асфальту, сгорбились, Ларин курит в кулак, Казанова мнет лицо ладошкой, зевает.
Двери бара закрылись за тандемом ментов, и тишину нарушил вой очередной сирены. На сей раз к месту происшествия катила, не жалея покрышек, карета «Скорой помощи». Белая с красным карета припарковалась, закрыв прекрасный вид на вход в заведение, и опять потянулись долгие минуты ожидания. Пять минут, десять… Ага! Карету «Скорой помощи» огибают один за другим Казанова, Ларин и один из уклонившихся от физического контакта с рэкетиром азер. Расклад ясен – невредимого азера, видать, самого смышленого из всех невредимых, повезут в отделение писать заявку на забияку по кличке Супер.