«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - стр. 47
– Что вы, конечно. Не волнуйтесь, – улыбнулась Джорджия. – Здесь вы в полной безопасности.
– Вы их не знаете, – тихо продолжила мадам Альварес. – Вчера он запер меня в моей комнате… Я не смела лечь спать. В итоге я все же заснула… Проснувшись, почувствовала себя плохо. Я связала вместе простыни и вылезла в окно. Вы не понимаете… я его боюсь.
Голова женщины моталась из стороны в сторону, глаза прищурились, словно дневной свет причинял им боль. Мадам Альварес являла собой жалкое зрелище, поникнув в кресле, как сломанная кукла; но сейчас Джорджия не имела права поддаваться жалости. Она заставила беглянку допить бренди, который налил ей Питер, потом опустилась рядом с женщиной на колени, растирая ей руки:
– Успокойтесь, моя дорогая. Просто расскажите нам все. Мы не сумеем вам помочь, если не будем знать…
– Роза говорит, ее муж очень рассердился, что она позволила нам войти в комнату с рулеткой. – Питер многозначительно взглянул на Джорджию. – Она, конечно, не виновата. Я сказал ей, что поеду и все объясню сеньору Альваресу.
– Я туда не вернусь. Я туда не вернусь, – пробормотала женщина. Джорджия сжала ее руки. Часть жизненных сил Джорджии передалась Розе Альварес. Она с усилием выпрямилась в кресле и воскликнула: – Я не должна здесь оставаться! Он догадается, что я поехала сюда. Это его автомобиль на улице?
– На улице нет никакого автомобиля, – ответила Джорджия. – Успокойтесь, дорогая. Ваш муж не может причинить вам вреда. Наверняка он не причинит вам зла только потому, что вы были немного неосторожны в отношении рулетки. Вы уверены, что он не ревнует вас… ну, к Питеру?
– Нет. Дело не в этом. Он разрешает мне жить своей жизнью. Он старый человек.
– Ну тогда дело тут в чем-то ином. – Джорджия пристально смотрела в безумные глаза женщины. Все это не лучше инквизиции, но выхода не оставалось. – Может, дело не только в рулетке? В той комнате произошло что-нибудь еще? Не так ли, дорогая? Зачем ему устраивать скандал из-за игры?
– Что-нибудь еще? Я не понимаю… Он твердил, что никто не должен заходить в комнату, пока они играют. Я же просила тебя, Питер, не делать этого. Зачем ты вошел? Я пыталась помешать Питеру, ведь правда?
Мадам Альварес периодически вздрагивала, словно лошадь, которую кусают блохи. Питер стоял у окна, засунув в карманы пальто стиснутые кулаки. Он сознавал, что Джорджия должна проявить безжалостность, однако ему невыносимо было присутствовать при этом в качестве зрителя.
– Мне уже пора идти, – произнес он. – Вернусь к ланчу. А пока Джорджия за вами присмотрит. Все будет хорошо, Роза.