«Улыбчивый с ножом». Дело о мерзком снеговике - стр. 32
– Разве он не милый? – спросила Элисон.
– Он совершенно очевидно живой, чего нельзя сказать о большинстве… Кстати, а кто это вон там?
Джорджия указала на лысого мужчину, который теперь рассеянно писал что-то на обороте меню. Элисон его не знала. И поинтересовалась у старшего официанта.
– Это профессор Стил, мадам, – подсказал тот. – Профессор Харгривз Стил.
«Боже! – подумала Джорджия. – Неудивительно, что его лицо показалось мне знакомым. Оно достаточно часто появляется в прессе». Харгривз Стил был одним из выдающихся ученых, эксперт по тропическим болезням, который также написал несколько учебников. Из-за известности, которой он пользовался, ученое сообщество склонно было считать его отчасти шарлатаном. Однако, учитывая достижения Стила, затруднительно было придерживаться подобного мнения. Снова взглянув на прославленного ученого, Джорджия увидела, что он ставит карточку меню уголком на ноготь большого пальца и вращает, как волчок, – губы поджаты с шаловливой сосредоточенностью. С тем же выражением лица он проделал этот трюк с блюдцем, стаканом воды, шестипенсовиком и надломленной спичкой. Казалось, Стил совершенно не замечал окружающих людей, и действительно, никто, кроме Джорджии, не проявлял к нему ни малейшего интереса. А жаль, подумала она, потому что прежде не видела такой ловкости рук.
Снова поймав на себе взгляд ученого, Джорджия опустила голову. И вскоре обратила свой взор на Питера Бретуйэта. На сей раз она испытала шок совсем иного рода. Сначала Джорджия подумала, что молодой человек, верно, пьян, но сообразила, что для этого он еще недостаточно долго здесь пробыл. Рот у него приоткрылся, он сжал руками стол, взгляд остекленел, как у… что же это могло быть, если не самая безумная влюбленность? Джорджии стало неприятно при виде перемены, произошедшей с этим оживленным, своеобразным лицом; ей стало еще противнее, когда она поняла, что смотрит крикетист, так недвусмысленно себя выдавая, на мадам Альварес.
Эта женщина величаво переходила от столика к столику, осведомляясь у гостей, всем ли они довольны. Муж больше не сопровождал ее. Джорджия заметила, как другие гости обменялись лукавыми усмешками, когда мадам Альварес приблизилась к столику спортсмена, и он пригласил ее сесть на свободный стул. В умоляющем взгляде Питера и в полуигривом-полусобственническом ответе этой напыщенной дамы было нечто, что испортило Джорджии весь вечер. Тем не менее она сама была женщиной, а значит, не могла не поддаться желанию узнать, что же такое в мадам Альварес влекло к ней этого молодого человека. Она лет на двадцать старше. Красота, как и голос и царственный вид, наверняка была ненатуральной. Джорджия представляла, как под воздействием страха или гнева с хозяйки клуба спадает маска, обнажая личность совершенно заурядную. Эти морщинки недовольства, опущенные уголки губ довольно просто объясняли ее поведение. Но какое объяснение могло быть у Питера Бретуэйта? А Элисон обычно не ошибается в своих суждениях.