Ульяновы и Ленины. Тайны родословной вождя - стр. 17
У читателя может возникнуть вопрос в связи со справкой Богатова: неужели, несмотря на постановление 1956 г., Союз писателей не пересмотрел свои решения? Оказывается, нет. Они остались в силе. И это несмотря на высокую оценку романа специалистами, которые справедливо увидели в нем попытку противопоставить Ульяновых-небожителей – Ульяновым-людям, какими они были на самом деле. Постановления Союза советских писателей по роману «Семья Ульяновых» не были отменены даже после того, как в 1972 г. Шагинян за тетралогию «Семья Ульяновых» была удостоена Ленинской премии.
В письме ко мне от 24 октября 1967 г. М.С. Шагинян называла своей заслугой получение фотокопий с документов о происхождении АД. Бланка и его крещении и сохранение их для будущих историков. «Кроме всего прочего, – писала она, – приняла на себя удар за это. До сих пор он, этот удар, чувствуется в моей литературной судьбе. Но я надеюсь – люди поймут, какую подлую и глупую позицию по отношению к исторической истине они заняли, не соответствующую ни коммунизму, ни научной ясности»>11. При личной встрече она сказала мне, что ее за эту находку не наградили орденом к юбилею. После смерти Шагинян снятые ею фотокопии были изъяты из личного архива писательницы сотрудниками КГБ. Куда они поступили после этого, пока не известно. Главному редактору альманаха «Из глубины времен» A.B. Островскому удалось в РЦХИДНИ (Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории – так называется сейчас бывший Центральный партийный архив) ознакомиться с фотокопией документов о крещении А.Д. Бланка, что же касается фотокопий материалов о его поступлении в академию, сотрудниками РЦХИДНИ было заявлено, что они ими не располагают. В фонде М.А. Ульяновой имеется специальное дело с документами о ее отце (948 листов), однако получить доступ к этому делу не удалось>12. Работники РЦХИДНИ, как и в былые времена, стоят на страже своих ведомственных интересов. Они и только они, по их глубокому убеждению, имеют право первыми печатать все, что касается В.И. Впрочем, такой точки зрения придерживаются и работники некоторых других архивов.
Но вернемся к нашему рассказу. С А.Г. Петровым также была проведена «разъяснительная» работа. Однако его не вызывали в обком, а беседовали в Музее города>13. После этого разговора А.Г. Петров перестал, так же, как и я, по крайней мере официально, заниматься А.Д. Бланком и даже уничтожил карточку о нем в своей богатой картотеке, переданной впоследствии в Музей истории Ленинграда.
Главархив СССР также принял меры. Заведующий архивным отделом Ленгороблисполкома П.В. Виноградов, как мне рассказывали, лично появился в ГИАЛО (ныне ЦГИА СПб) и изъял из дела «О переходе разных лиц в православие в 1820–1821 годах» фонда Петроградской духовной консистории страницы, касающиеся крещения Дмитрия и Александра Бланков. Копии, разумеется, оставлено не было. Но зато дана рекомендация перенумеровать страницы. Вместо этого ответственный хранитель В.Ф. Куликова вшила в дело дополнительный лист, на котором написала: