УЛЬМ – 43 - стр. 2
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Заканчивался апрель 1940 года. Скорый поезд Москва- Киев. Все реже и реже постукивали на стыках рельсов колеса состава. Поезд, сбрасывая скорость, как бы нехотя приближался к конечной станции своего следования. За окном вагона замелькали пригородные поселки, утопающие в белоснежном цветении садов. Воздух был наполнен запахами полевых цветов, смешанных с гарью сожженного каменного угля, который видимым шлейфом тянулся за дымящим паровозом. Пассажиры мягкого купейного вагона готовились покинуть вагон: кто-то укладывал в чемоданы уже не нужные дорожные вещи, кто-то смотрел в окно вагона, надеясь заметить на перроне встречающих их родных и близких. Все чаше и чаще попадались железнодорожные станции, длинные колонны машин стоявших у опущенных шлагбаумов в ожидании мчавшегося в Киев поезда.
–Уважаемые пассажиры! Через двадцать минут наш поезд прибудет в столицу Советской Украины, город Киев, – стараясь перекричать шум пассажиров вагона, громко произнес проводник, проходя по коридору. – Прошу всех приготовиться к выходу. Не забывайте свои вещи. Спасибо за поездку.
В тамбуре, запыленного и раскаленного палящим солнцем вагона, стояли изнывающие от духоты и жажды пассажиры. Неожиданно для всех, паровоз протяжно засвистел, и состав, дергаясь, словно, в конвульсиях, стал тормозить. Пассажиры, чтобы не упасть, стали хвататься друг за друга, образовав большую живую пробку из разгоряченных потных тел. Из тамбура раздались крики боли и грубая матерная брань. Наконец, паровоз еще несколько раз резко дернулся и, лязгнув металлическими буферами, остановился, издав протяжный гудок, напоминающий крик умирающего металлического зверя.
– Почему остановились? – неслись по вагону безответные вопросы. – Что случилось? Как долго будем стоять? Когда тронемся?
Проводник, в черном кители и фуражке, с кокардой из скрещенного молотка и циркуля, беспомощно разводил руками, давая понять пассажирам, что ему не известна причина остановки состава.
– Ничего не могу сказать, – бубнил себе под нос, проходя по узкому заставленному чемоданами проходу. – Не волнуйтесь, товарищи, скоро состав тронется.
В купе под номером три, вошел мужчина средних лет и громко возмущаясь, присел на край сиденья. Он достал из кармана белых парусиновых брюк большой клетчатый носовой платок и, сняв с головы соломенную шляпу, вытер им лоб и шею. Он посмотрел на пассажиров купе, ища у них каких-то слова сочувствия.
– Безобразие! – возмущенно произнес он. – Сущее безобразие! Вы только представьте себе, я опаздываю на деловую встречу, а им, похоже, все равно. Я его спрашиваю, почему мы остановились, а он пожимает плечами. Кто об этом должен знать, я или проводник вагона?