Улисс - стр. 7
В мрачном сводчатом помещении внутри башни фигура в халате бодро сновала у очага, то скрывая, то открывая желтое его пламя. Мягкий дневной свет падал двумя снопами через высокие оконца на вымощенный плитами пол, и там, где снопы встречались, плыло, медленно вращаясь, облако дыма от горящего угля и горелого жира.
– Этак мы задохнемся, – заметил Бык Маллиган. – Хейнс, вы не откроете дверь?
Стивен поставил бритвенную чашку на шкафчик. Долговязый человек, сидевший на подвесной койке, направился к порогу и отворил внутреннюю дверь.
– А у вас есть ключ? – спросил голос.
– Ключ у Дедала, – отозвался Бык Маллиган. – Черти лохматые, я уже задыхаюсь!
Не отрывая взгляда от очага, он взревел:
– Клинк!
– Ключ в скважине, – сказал Стивен, подходя ближе.
Ключ с резким скрежетом дважды повернулся в замке, и тяжелая наружная дверь впустила долгожданные свет и воздух. Хейнс остановился в дверях, глядя наружу. Стивен придвинул к столу свой чемодан, поставив его торчком, и уселся ждать. Бык Маллиган шваркнул жарево на блюдо рядом с собой. Потом отнес блюдо и большой чайник к столу, поставил и вздохнул с облегчением.
– Ах, я вся таю, – произнес он, – как сказала свечка, когда… Но – тсс! Про это не будем. Клинк, проснись! Подавай хлеб, масло, мед. Присоединяйтесь, Хейнс. Кормежка готова. Благослови, Господи, нас и эти дары твои. Черт побери, молока нет!
Стивен достал из шкафчика масленку, хлеб и горшочек с медом. Бык Маллиган, усевшись, вскипел внезапным негодованием.
– Что за бардак? – возмутился он. – Я ж ей сказал – прийти в начале девятого.
– Можно и без молока обойтись, – сказал Стивен. – В шкафчике есть лимон.
– Да пошел ты со своими парижскими замашками! – отвечал Бык Маллиган. – Я хочу молочка из Сэндикоува.
Хейнс, направляясь к ним от дверей, сообщил:
– Идет ваша молочница с молоком.
– Благодать Божия! – воскликнул Бык Маллиган, вскакивая со стула. – Присаживайтесь. Наливайте чай. Сахар в пакете. А с треклятой яичницей я больше не желаю возиться.
Он кое-как раскромсал жарево на блюде и раскидал его по трем тарелкам, приговаривая:
– In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti[6].
Хейнс сел и принялся разливать чай.
– Кладу всем по два куска, – сказал он. – Слушайте, Маллиган, какой вы крепкий завариваете!
Бык Маллиган, нарезая хлеб щедрыми ломтями, замурлыкал умильным старушечьим голоском:
– Как надоть мне чай заваривать, уж я так заварю, говаривала матушка Гроган{35}. А надоть нужду справлять, уж так справлю.
– Боже правый, вот это чай, – сказал Хейнс.
Бык Маллиган, нарезая хлеб, так же умильно продолжал: