Улица Зелёная - стр. 12
Грусть сошла с лица Дёмочкина, и он улыбнулся.
И Пискля заулыбался от уха до уха. А Панков посмотрел на Матвея серьёзно и спросил:
– Ты откуда знаешь, что ему было щекотно и что волки?..
– От прадеда, – быстро придумал Матвей, чтобы не огорчать Дёмочкина.
– Ну, тогда так, – согласился Панков. И дёрнул Писклю за руку, потому что Пискля уже пристроился к пишущей машинке и тыкал в клавиши пальцем.
Тут как раз Озеров закричал тонким ликующим голосом: «Го-о-о-ол!» – и вместе с ним закричали на тысячи голосов, зашумели, загудели в дудки болельщики на сорока телевизионных экранах, и прабабушка сообщила с террасы всему белу свету, что встреча закончилась со счётом пять – два в пользу нашей команды. Матвей стал своих гостей подталкивать к выходу. Два часа его свободы кончились, надо было всем пускаться наутёк. Кстати, они увидали в окно, как на другой стороне улицы Зелёной старшая группа вместе с Зоей Петровной входит в калитку детского сада. Нагруженные шишками ребята возвращались из леса. А у Панкова, Дёмочкина и Пискли мешки были пусты.
Все покатились вниз по лестнице, уже не думая о топоте и грохоте, лишь бы поскорей. Напрямик сквозь малинник продрались к калитке, и Матвей запер её за гостями на вертушку. От спешки и волнения он даже вспотел, и рубашка выбилась из штанов. В эту минуту он услышал призывный вопль прабабушки:
– Мо-отенька!
Чтобы она не успела ещё раз прокричать это ненавистное тёткинское имя, он в два прыжка очутился на террасе.
– Вот он, собственной персоной. Никуда не делся, – сказал прадед, высвобождая длинные ноги из-под клетчатого пледа и вылезая из качалки.
Но Прабаша уже щупала мокрый лоб Матвея, уже волновалась:
– Почему ты весь такой расквяканный?
Прадед возмутился, несмотря на свою сдержанность:
– Что за «расквяканный»?! Нет такого слова!
– Ну, разбрюханный, – согласилась прабабушка. – Какая разница? Ребёнок потный, рубашка перекрутилась… Может, он болен?
– Я здоров, – сказал Матвей и поправил рубашку. – Я просто…
– А куда ты так торопишься, что даже взмок? – спросил прадед.
– Я… я… – Заикаясь, Матвей наконец сообразил, куда так торопится: – Вельзевула кормить. Он голодный. Из-за футбола, – прибавил он для убедительности.
– Ничего, сейчас твоя прабабка скажет петуху, что мы сыграли пять – два и всыпали хвалёной команде, и он забудет свои обиды! – усмехнулся прадед.
Вместе с прабабушкой Матвей пошёл в сарай сыпать Вельзевулу зерно. Прадед же услышал, что в калитку кто-то стучит, и пошёл открывать. Гамбринус зарычал. За калиткой на улице стояла разгневанная Зоя Петровна.