Улица Яффо - стр. 35
– А где первое завещание? – спрашиваю я.
– Пожалуйста, можете ознакомиться.
Он протягивает мне папку с документами. Бишара рывком встает:
– Я еще даже не знаю, согласен ли я принять наследство.
Он выскальзывает из комнаты, не прощаясь, – как тень. Никто не успевает сказать ему ни слова, никто не останавливает его.
Затем я открываю папку. Похожий почерк, хотя более спокойный и аккуратный. Документ снова начинается с заголовка «Моя последняя воля», но далее следует подробный перечень имущества: портфель акций, три счета в Банке Сицилии, квартира во Франкфурте, дом в Палермо, три автомобиля и кошка по кличке Минуш.
– Читай вслух, – просит Жоэль.
Наследниками я назначаю в равных долях:
мою дочь Аниту Циммерманн, мою дочь Жоэль Сарфати и моего сына Элиаса Бишару.
Слова застревают в горле. Я передаю завещание Жоэль. Она тоже прочитывает вслух текст и это единственное слово, которое переворачивает все.
Он не похож на него, думаю я. У него другая фамилия. Он ничего не сказал нам. Жоэль потрясенно смотрит на меня. Каталано беспокойно ерзает на стуле.
– Бишара? – спрашиваю я. – Это имя его матери?
– Вам лучше спросить об этом у Элиаса.
– Морис снова женился? – напирает Жоэль. – Почему в завещании нет имени его матери? Она еще жива?
– Mi dispiace[12], синьора, не в моем праве давать такую информацию.
Я передаю ему папку. Каталано задумчиво взвешивает ее в руке, как бы прикидывая ценность наследства и духовный груз, который на нем лежит.
– Особенностью этого документа, если позволите мне комментарий, является отсутствие объяснения, как делится наследство на три части. Согласно итальянскому законодательству наследодатель должен указать, какое имущество переходит к какому наследнику. Чтобы избежать споров. Но он оставил этот вопрос открытым.
Старик хотел, чтобы мы встретились, думаю я. Но только после его смерти. Как умно. И как трусливо. Но тогда почему он изменил свое решение прямо перед смертью?
Ошеломленные, мы выходим на улицу. Солнечный свет ослепляет. Жоэль дрожащими руками прикуривает. Похоже, мы в очередной раз потеряли его; стоим как сироты, потерянные, изгои. Прохожие, скутеры, машины проносятся мимо – жизнь для всех продолжается, только нас время забыло.
– Если рассуждать трезво, Жоэль, то мы ничего не потеряли. У нас и раньше ничего не было.
– Неужели ты думаешь, что я так легко сдамся? Это возмутительно! Ты видела, как эти двое… да они в сговоре! Наверняка он дал нотариусу жирный куш за его помощь. Его сын? Он совсем на него не похож!
– Думаешь, почерк подделан?
– Да вся его жизнь – поддельная!