Улица Светлячков - стр. 55
Когда слез не осталось, Талли слабо улыбнулась.
– Спасибо, что не стала говорить «мне очень жаль».
– Но мне правда жаль.
– Знаю.
Талли прислонилась спиной к бревну и уставилась в ночное небо. Она хотела бы рассказать, как страшно ей было, как, несмотря на все одиночество, которого она натерпелась в жизни, только теперь она по-настоящему понимала, каково это – остаться совсем одной, но слова не шли, она не могла признаться в этом никому, даже Кейт. Мысли и страхи кажутся воздушными, бесформенными, пока не начнешь говорить о них вслух – стоит заключить их в плотные словесные оболочки, и они раздавят тебя своим весом.
Кейт некоторое время помолчала, затем спросила:
– И что теперь?
Талли вытерла глаза, затем сунула руку в карман и извлекла пачку сигарет. Щелкнула зажигалкой, затянулась, закашлялась. Она уже несколько лет не курила.
– Отправят в приемную семью. Но это ненадолго. Как только мне исполнится восемнадцать, смогу жить одна.
– Не будешь ты жить не пойми у кого, – яростно проговорила Кейт. – Я найду Дымку и заставлю ее поступить правильно.
Талли не ответила. Кейт очень хорошая, как ее не любить после такого, но она живет в параллельной реальности. А в реальности Талли мамы не выручают тебя из беды. Приходится самой себя выручать.
Главное – не принимать близко к сердцу.
И лучший способ этого добиться – окружить себя людьми и суматохой. Этому трюку она давно выучилась. Задержаться в Снохомише надолго у нее не выйдет. Скоро власти ее отыщут и отправят обратно в замечательную новую семью, полную беспризорных подростков и взрослых надзирателей на государственном пайке.
– Надо завтра пойти на вечеринку. Вот ту, про которую ты в последнем письме упоминала.
– К Карен, что ли? На дикую попойку в честь конца каникул?
– Именно.
Кейт нахмурилась.
– У меня мама ежа родит, если узнает, что я ходила на вечеринку с бухлом. Да и папа тоже.
– А мы им скажем, что ты у меня переночуешь, в доме напротив. Твоя мама поверит, что Дымка сподобилась явиться на денек-другой.
– Если меня поймают…
– Не поймают.
Талли видела, как нервничает Кейт, понимала, что надо одуматься, пока не поздно, отказаться от этой безрассудной, а может, и опасной затеи. Но остановить этот поезд была уже не в силах. Если она не сделает что-нибудь дерзкое прямо сейчас, точно провалится в липкую, густую черноту страха. Начнет думать о матери, которая столько раз бросала ее, о чужих людях, с которыми ей теперь придется жить, о бабушке, которой больше нет.
– Никто нас не поймает, зуб даю. – Она повернулась к Кейт: – Ты ведь мне доверяешь?