Улица Красных Зорь (сборник) - стр. 11
– Это я лук резала, глупые, сегодня будем похлебку есть с картошкой и пшеном.
– А мне хлеба хочется, – говорит Тоня, – я по хлебу скучаю.
Взяла тогда Ульяна Тоню на руки и поднесла к календарю отрывному за 52-й год. Календарь этот к репродукции с картины был укреплен – Сталин в полный рост в военном мундире и военной фуражке.
– У Сталина хлеба проси, – говорит Ульяна.
Начала Тоня просить хлеба у Сталина, просила, просила, потом говорит:
– Мама, Сталин не отвечает.
– Ну вот видишь, – говорит Ульяна, – даже у Сталина хлеба нет, а ты у меня просишь.
Мытье вагонов – работа тяжелая, а платят мало, как за неквалифицированный труд. Приносила Ульяна домой деньги и говорила Тоне:
– Давай аванс делить.
Садились за стол и начинали делить. Ульяна раскладывала деньги и приговаривала:
– Это на то-сё… А это на еду.
Тоня брала деньги на еду, перебирала рублевки, червонцы и говорила:
– Я буду аванс кушать.
Седьмого апреля, в день рождения Ульяны, заехали тетя Вера и дядя Никита, гостинцев привезли, а встретить гостей нечем. Постелила Ульяна на стол чистую скатерку, поставила миску жареных семечек. Все сидели лузгали семечки, а шелуху с пола Тоня подметала. Тетя Вера и дядя Никита были не поселковые, а совхозные. Не очень далеко, но все ж поездом ехать надо или по грунтовке на полуторке. Можно, конечно, и бесплатно, пешком по шпалам, но в летнюю погоду. Лето здесь теплое, хоть и короткое, а зима суровая и долгая. Только в мае начинает лед на Пижме ломать. Седьмого апреля пурга была, улица Красных Зорь вся в сугробах, а в доме тепло, уютно, взрослые все выпившие, дядя Никита в особенности. Конечно, тетя Вера дяде Никите много пить не позволяла из-за склонности к алкоголизму, но при закуске семечками и полстакана самогона хватало.
Выпил дядя Никита и начал опять про Молотова, как уже бывало.
– Молотов, – говорит, – Молотов… Ненавижу, – говорит. – Я мальцом у купца работал, отца Молотова. Порядочный человек, он сына своего проклял.
А Ульяна, мать Тони, русская добрая женщина, за Молотова заступается:
– Он не виноват. Зачем его ругать? Его назначили. Он же должен где-то работать.
– Ох, беда моя, – говорит тетя Вера, – как увидит Дом культуры имени Молотова или проезжали мы Молотовск, так прямо при людях ругается и проклинает. Как еще цел, не знаю. Семью имеет, пятеро детей.
А Ульяна, мать Тони, чтоб семейный скандал унять, говорит:
– Хватит вам посторонним себя расстраивать. Вот Тоня сейчас вам кабардиночку спляшет, развеселит.
Все в ладоши хлопают: асса! – а Тоня танцует. Ульяна не налюбуется, на дочь глядя, и, тоже подвыпивши, говорит: