Улей - стр. 27
Вдруг мрак стал наполняться слабым светом, проступающим как тусклые мазки краски. Чья-то кисть наносила мир вокруг нее, но этой реальности она не знала. Босые ступни уже брели по золотой пыли… Ощущения живой земли не было, но это определенно был какой-то новый путь. У него имелась форма и текстура. Пространство вокруг становилось реальным.
Рут прибавила шагу.
Неожиданно послышались еще чьи-то шаги, следующие в своем размеренном ритме. Шаги, не крики! Все вокруг обретало контуры, как и она сама. Вот ее руки и волосы, стекающие по плечам. На ней те же юбка и блузка, что она надела в день своей смерти.
Рут побежала, и к ней окончательно вернулось чувство себя. Что бы тут ни было, это верное направление.
Впереди начали проступать очертания чьей-то фигуры: спутанные длинные волосы и ссутулившиеся плечи, руки в карманах, а на ногах – высокие тяжелые ботинки. Другой человек в этом лабиринте тоски… И если так выглядит истина, то нужно догнать ее во что бы то ни стало.
До нее доносилось собственное хриплое дыхание, а значит, она и в самом деле оживала.
И вот они поравнялись. Ее рука мягко коснулась его локтя, и человек заторможенно повернул голову, словно сначала ему надо было вынырнуть из глубин самого себя.
Сквозь нее уставились светло-зеленые глаза. Уголки его губ были устало опущены. Молодой мужчина выглядел изморенным и равнодушным, выгорая прямо перед ней.
– Куда ты идешь? – спросила она, едва различая свой голос.
Но ее прекрасно слышали.
– А что, здесь есть куда идти?
Вопрос был в точку.
– Думаю, да.
– И куда идешь ты? – остывшим голосом спросил мужчина.
– Мне надо вернуться. Произошла ошибка: я не должна была умереть.
– Неужели нет никого в этой дурацкой загробной жизни, кто о тебе позаботится и объяснит, что делать? – сквозь эхо ехидства в нем появилось подобие жизни.
Рут замедлила шаг, и ее спутник – тоже. Мимо них тем временем проплывали смутные силуэты… Дома? Горы? Леса? Все здесь существовало, пока они задерживались в этой точке. Рут провожала эти пятна встревоженным взглядом, не чувствуя себя уверенно, хотя уже обрела свое тело.
– Нет… боюсь, что нет. Я, по крайней мере, никого не нашла.
– Тогда чем это место отличается от того, откуда мы пришли? – невесело хмыкнул этот тип.
Он был странным. Его ничто здесь не удивляло и не пугало. Шаг был уверенным и спокойным, как и он сам, но что-то в нем казалось надломленным.
– Ничем в таком случае… – эхом отозвалась Рут, глядя вперед. – Но я не хочу тут быть.
– Тогда делай что хочешь. Видишь: ты – сама себе хозяйка. Что, грустно узнавать такую правду? Люди так стремятся распоряжаться собственной судьбой. – И он позволил себе очередную мрачную усмешку. – Но при этом всегда ищут, на кого свалить ответственность. И вот мы умираем, и выясняется, что и тут никого нет. Только какие-то жуткие тропинки и тоска. И мы впадаем в панику, а знаешь, почему? Ничто так не отдает одиночеством, как решать самому, что делать.