Улей. Семья Паскуаля Дуарте - стр. 8
Он заходит с внуком в кафе доньи Росы днем, кормит малыша завтраком и молча слушает музыку или читает газету – в разговоры ни с кем не вступает.
Донья Роса с улыбкой опирается на столик.
– Что скажете, Эльвирита?
– Сами видите, сеньора, ничего нового.
Сеньорита Эльвира, слегка склонив голову набок, посасывает сигарету. Щеки у нее в морщинах, веки красные, будто воспаленные.
– Там что-нибудь вышло?
– Где?
– Да с этим…
– Нет, расклеилось. Три дня со мной походил, а потом подарил флакон лака для волос.
Сеньорита Эльвира улыбается. Донья Роса скорбно прикрывает глаза.
– Да, милая моя, есть на свете бессовестные люди!
– А, плевать!
Донья Роса наклоняется и говорит ей почти на ухо:
– Почему вы не поладите с доном Пабло?
– Потому что не хочу. У меня тоже есть гордость, донья Роса.
– Вот еще новости! У каждой из нас есть свои причуды! Но уверяю вас, Эльвирита, – а вы знаете, я желаю вам только добра – с доном Пабло вам было бы неплохо.
– Не думайте. Он очень требовательный. Да к тому же зануда. Под конец я его просто не выносила – что поделаешь! – он мне стал противен.
Голос доньи Росы становится вкрадчивым, убеждающим – она дает совет:
– Надо иметь терпение, Эльвирита! Вы еще совсем дитя!
– Вы думаете?
Сеньорита Эльвира сплевывает под стол и обтирает рот краем перчатки.
Разбогатевший издатель по фамилии Вега, дон Марио де ла Вега, покуривает огромную, будто для рекламы сделанную сигару. Человек за соседним столиком пробует подольститься.
– Отличная у вас сигара!
Вега, не глядя на него, с важностью отвечает:
– Да, неплохая, но и обошлась она мне в целый дуро.
Человек за соседним столиком, тщедушный и улыбающийся, с удовольствием сказал бы что-нибудь вроде: «Кому же, как не вам, их курить?» – да не посмел, устыдился, и, к счастью, вовремя. Глядя на издателя, он снова заискивающе улыбнулся и сказал:
– Всего один дуро? Я думал, не меньше семи песет.
– Да нет же, один дуро да тридцать сентимо на чай. Мне это по карману.
– Еще бы!
– Э, бросьте! Чтобы курить такие сигары, я полагаю, вовсе не надо быть графом Романонесом.
– Романонесом, конечно, не надо быть, но, видите ли, я, например, не могу этого себе позволить, а также многие из тех, кто здесь сидит.
– Вы хотели бы закурить такую же?
– О, что вы!..
Вега усмехнулся, как бы заранее сожалея о своих словах:
– Так потрудитесь, как тружусь я.
Издатель разражается бурным, оглушительным хохотом. Тщедушный, улыбающийся человек за соседним столиком перестал улыбаться. Он весь покраснел, он чувствует, что у него уши горят и в глазах щиплет. Он потупил взгляд, чтобы не видеть, как на него смотрят все в кафе, ему, во всяком случае, чудится, что все в кафе на него смотрят.