Улей - стр. 110

— Расскажи мне об этой комнате, Кая, — вкрадчиво прошу я.

— Там мало света и плохо пахнет, но зато есть старый кукольный домик. Он мне очень нравится, хотя у него оторваны все дверцы.

— Ты оторвала дверцы, Кая?

— Да. Я не люблю закрытые двери.

— Закрытые мне тоже не нравятся. Ты знаешь, кто запирает тебя в этой комнате?

— Нет. Но знаю, что не должна оттуда выходить, — голосом непосредственного ребенка отвечает Кая.

— Почему ты не должна выходить?

— Когда в доме гости, нужно сидеть тихо и не совать свой любопытный нос куда не следует.

— Кто тебе это сказал? — мягко спрашиваю я.

— Не помню, — расстраивается Кая. — А почему тебе не нравятся закрытые двери?

— Потому что мне кажется, что за ними прячется зло, но, если дверь открыта, страх исчезает.

— Не всегда, — зашуршав простынями, тихо вздыхает пчелка. — Иногда он становится сильнее. Если дверь открыта, то зло может войти.

— Кая, ты когда-нибудь видела зло?

— Дааа, — доверительным шепотом делится она.

— Расскажешь мне, как оно выглядит?

— У зла лицо ангела.

— Лицо ангела? Поясни. Я не понимаю, Кая.

— Я не люблю ангелов. Они очень красивые, но плохие и обижают маму, — испугано всхлипывает девушка, с головой прячась под одеяло.

— Не бойся, Кая, здесь нет ангелов.

— Правда?

— Да, ни одного. Клянусь, что говорю правду.

— Я верю тебе. Ты добрый и совсем на них не похож, — после этой фразы, я сосредотачиваюсь, внимательно вслушиваясь в каждый звук и интонацию.

— На кого? — голос на записи звучит спокойно и буднично. Это промежуточный вопрос, незначительный на первый взгляд.

— На ангелов, глупый. На кого же еще, — резко сдернув одело. Кая садится начинает по-детски хихикать. — Ангелы же не носят штаны, а у тебя они есть.

— Откуда ты знаешь, что у меня есть штаны? Ты же меня не видишь.

— Неправда, я тебя вижу, — обиженно возражает Кая.

— Хорошо. Я тебе тоже верю. Расскажи мне еще об ангелах.

— Не хочу. Иначе они догадаются, что я за ними подсматриваю.

— И часто ты подсматриваешь за ангелами без штанов?

Кая заливисто смеется, бросая в темноту подушку.

— Платья ангелы тоже не носят. Они мешают им летать по саду, словно бабочки, — раскинув руки, Кая начинает размахивать ими, как крыльями, а потом резко замолкает и ныряет под одеяло.

— Что случилось? Почему ты испугалась?

— Ты разве не помнишь? — удивленно спрашивает Кая.

— Не помню — что? — в моем голосе на записи звучит недоумение. Высунув голову, Кая подносит указательный палец к губам:

— Шшш, никто не должен нас увидеть.»

На этом запись обрывается. Как ни пытался я ее разговорить, в ту ночь Каталея не произнесла больше ни слова. На самом деле она сказала даже больше, чем требовалось, но в тот момент я неверно трактовал услышанное, неправильно расставил акценты, решив, что откровения пчелки являются проекцией скрытых страхов, вымыслом детского воображения.