Улей 3 - стр. 83
Онемев и продрогнув до нитки, я нервно топчусь за спиной Одинцова. Стуча зубами, слушаю звуки стрельбы, мат, крики, глухие удары падающих тел. Страха почему‑то нет. Наверное, я в глубоком шоке. В последние месяцы это мое привычное состояние. После такого опыта я не уверена, что смогу когда‑нибудь жить вне «Улья». В суете обычного города, среди нормальных людей, где не нужно прятаться, сражаться, убивать, убегать и оглядываться в поисках подстерегающих меня опасностей.
Если кто‑то скажет, что обычный мир тоже полон угроз, я рассмеюсь ему в лицо. Тот, кто не был в «Улье», никогда не поймет, что такое настоящая угроза и борьба за выживание. Каждый гребаный миг, без передышки, без иллюзий и планов на будущее. Сплошная черная полоса и никаких шансов хотя бы на серую.
Кажется, проходит целая вечность, прежде чем в задымленном проеме появляется покрытый копотью, взбудораженный адреналином солдат. Его форма и шлем в брызгах крови и мозговой жидкости, прикрывает рукой рану на плече, одновременно сжимая в ней автомат.
– Генерал, всё чисто, но там проблемка нарисовалась, – обращается к Одинцову. – Согласуете – уберем.
Видимо, у этих боевых парней принято разговаривать так, чтобы посторонний человек ни хрена не понял. Может, это и правильно, по уставу, но я вообще‑то не просто мимо проходила. От «нарисовавшейся проблемки» и моя жизнь может зависеть.
– Сам. – Коротко кивнув, генерал поднимается по лестнице и заходит внутрь.
Не получив приказа стоять на месте, семеню за ним. Меня никто не тормозит, тем не менее я слышу за спиной тяжелые шаги, и от этого как‑то спокойнее на душе.
Я оказываюсь в просторном помещении, предназначение которого сложно определить, так как всё вокруг разнесено в щепки и завалено трупами. Воздух пропитан смрадом крови и пороха. Глаза разъедает дым. Под ногами осколки от снарядов, гильзы от пуль и куски осыпавшейся штукатурки. Стены и потолок черные от копоти, тлеют догорающие обломки мебели. Обстановка жуткая, одним словом.
Стараюсь сильно не глазеть по сторонам, чтобы не упустить из виду быстро удаляющуюся спину Одинцова. Генерал чеканным шагом следует за солдатом, показывающим ему дорогу к месту, где требуется личное вмешательство высшего командования.
У закрытой стальной двери он резко останавливается, буквально на секунду, затем уверенно толкает дверь, и та с грохотом влетает в стену тускло освещенной бетонной коробки без единого окна.
Меня невольно передергивает от открывшейся взору картины. В центре карцера (единственное определение, которое приходит в голову) высокий крепкий солдат удерживает перед собой полуголую, дрожащую от страха девчонку, приставив дуло пистолета к ее виску. Прикрывается девушкой, как щитом, при этом держа в свободной руке автомат, направленный на генерала.