Улей 3 - стр. 73

– Кому? – осторожно спрашиваю я.

– Я уже говорил, что нам с тобой обоим с отцами не повезло. Но мне больше. Я‑то своего знал как облупленного. Это ты до восемнадцати лет жила в счастливом неведении.

Я не спорю, согласно киваю. Правда, в счастливом. Тогда, дура, не понимала, а сейчас всё бы отдала, чтобы назад вернуться. К счастливому неведению.

– В общем, добился я своего. Довел до ручки, когда в очередной раз обдолбался до отключки в каком‑то притоне. Это отец мне путевку в «Улей» организовал, – выдает Эй. – Отправил на исправительные работы, – мрачно добавляет он, а я едва не роняю челюсть от изумления. Хотя чему тут удивляться, учитывая, что учудил мой биологический папаша. – Так что, малыш, у моей феноменальной живучести есть логическое объяснение. Гарантий, конечно, никаких не давали, и мне нехило доставалось на стримах. Вся шкура в шрамах, пару раз думал, что всё. Отступился от меня, решил окончательно угробить, но, как видишь, живой я. Нужен ему еще. Планы у него на меня. – Снова раздается щелчок зажигалки, короткая вспышка пламени, и я вижу устремленный на меня тяжелый взгляд. Синие глаза потемнели до черноты, челюсти сжаты до скрипа. Неправильно это всё. То, что с нами случилось. Никто такого наказания не заслуживает.

– Почему раньше не сказал? – сжав коленями вспотевшие ладони, тихо интересуюсь я.

– Причины были, но ты не о том спрашиваешь, детка. – Тряхнув головой, убирает зажигалку.

Я судорожно втягиваю накалившийся воздух. Внутренности сворачиваются в узел. К горлу подступает желчь. Боюсь услышать ответ и всё же задаю вопрос.

– Это Кронос? – хриплю я, превозмогая усилившуюся тошноту. – Твой… Ну…

– Что? Спятила? – Вскинув голову, Эй нервно хохочет. – Блядь, я же не извращенец, чтобы собственную сестру трахать.

– Но ты же тогда не знал, – растерянно лепечу, сглатывая горькую слюну.

– Всё я знал, дурочка, – уверенно рубит Эй. – Это Бута развели, как лоха. Подсунули наживку, а он поломался немного и заглотил.

Я застываю. Каменею. Ощущение мнимой безопасности рассеивается как туман, в глазные яблоки впиваются фантомные осколки розовых очков, радужные единороги бьют копытами в грудную клетку.

– И кто твой отец? – хриплю я, понимая, что без этой информации версии строить бессмысленно.

– Клейтон Гунн, – отвечает Эйнар.

– Гунн, который глава совета? Один из пятерки?

– Ага, он, – кивает парень. – Но ты не думай. Я не с ними, хотя они думали иначе, – неестественно смеется Эй, а у меня в голове всё плывет. Мышцы деревенеют, дышать не могу.

– А с кем? – выдавливаю через силу.