Улан Далай - стр. 50
– Отец, вас атаман к себе вызывает. Просил домбру взять.
Не уважить атамана Баатр не мог. Встал, пошатываясь.
– Отец, я вас провожу, – предложил Чагдар.
– Проводи, – согласился Баатр. – Атаман зовет, – сообщил он гостям. – Пока без меня тут…
В большой белой кибитке Барушкаевых дым стоял коромыслом. Атаман собрал всех богатых хуторян, был и Шульбинов, приехал и бакша Сарцынов. Шырдыки были завалены угощением. Под левой рукой атамана стоял непочатый ящик казенной водки.
– А вот и наш джангарчи! – приветствовал Баатра хозяин. – Ну проходи сюда, садись рядом с Учуром.
Чагдар проводил до указанного места нестойко державшегося на ногах отца и отошел ко входу в кибитку, встал у дверного косяка. Баатр был доволен: сидел он на почетном месте рядом с бакшой, Шульбинов оказался ниже его в круге.
Атаман взял с серебряного подноса граненую рюмку, выхватил из ряда казенок крайнюю, сбил сургуч, налил. Баатр покрутил в пальцах непривычную хрупкую посуду.
– Пусть сыну, уходящему на войну, сопутствует белая дорога! – сказал он благопожелание и опрокинул рюмку.
– Пусть губы твои всегда будут в масле, – пробормотал в ответ старший Барушкаев. – Ну, а теперь спой нам «Джангр», да придут богатыри на защиту моего сына.
– Не могу я петь «Джангр» среди лета, – замотал головой Баатр. – Богатыри разгневаются.
– Так ведь случай особый, война на пороге.
– А может, и нет. Вдруг договорятся цари, они же из одного рода.
– Глупости говоришь! – вспыхнул атаман. – Не по-казачьи мыслишь. Да что с тебя взять! Ты и не служил по-настоящему, так, лошадям в табуне хвосты крутил да песни пел!
– Вот теперь спойте вы! – Баатр в ярости поднялся и протянул домбру атаману. – Спойте!
– Да как ты смеешь так с атаманом разговаривать! Я тебя сейчас в кутузку посажу!
– Нет у вас такой власти, чтобы за непение сажать!
– У меня в этом хуторе на все власть дана! Думаешь, грамотеем стал, управу на тебя не найду? Да за такие разговоры в Сибирь покатишься! Вон у меня свидетелей сколько, что ты против войны выступал!
Внезапный треск заставил всех обернуться. Чагдар стоял у входа, сжимая в руках дверной косяк, глаза расширены, костяшки пальцев побелели… Баатр и сам испугался – не столько за себя, сколько за сына. Хмель моментально вылетел из головы.
– Чагдар! – закричал он. – Не надо!
Несколько человек негодующе вскочили с мест.
– Не горячитесь, – перекрывая шум, утробно проговорил бакша. – Сядьте все!
Гости сели, повинуясь приказу, Баатр же остался стоять, опираясь на домбру, смотрел, как Чагдар пытается пристроить на место дверной косяк.