Размер шрифта
-
+

Улан Далай - стр. 20

До зимовки материнского хотона добирались целый день. Вдохнувшая осенней прохлады степь снова воспряла и в тот год была зеленее, чем обычно. Но поредели табуны, на водопоях не гуртовался скот, да и кибиток стало заметно меньше – выкосила холера Задонскую степь.

Дядья остались живы, высохли только оба, как старые карагачи, а семейства их в целости, благодарение бурханам и санитарной команде из Новочеркасска, которая посыпала отхожие ямы злобным порошком, велела всем мыть руки со щелоком, долго кипятить воду на очаге и каждый день кибитку изнутри этим паром парить. Хотон сначала возроптал – нельзя пустую воду кипятить, нищета наступит. Потом догадались каплю молока и щепотку соли в воду добавлять – так вроде бы и запрет не нарушался, и предписания начальства соблюдены. Тем и спаслись.

Дядья встретили племянников сердечно. Рады были, что в семье Чолункиных мужчины остались. Жена старшего дяди воткнула в лодку жизни и их фитильки: двадцать три соломинки для Бембе и девятнадцать для Баатра. Баатру на деле в месяц после Зула исполнялось восемнадцать, но число должно быть всегда нечетным, и Баатр почувствовал себя совсем взрослым.

Принимали их не в кибитке, а в мазанке старшего дяди. Поначалу низкая камышовая крыша давила, да и несуразной казалась мазанка изнутри: узкая и длинная, поделенная на две части. Получалось, что входишь через женскую половину – кухню – и только потом, отодвинув занавеску, оказываешься на мужской, где постелены шкуры и кошмы. Стены все беленные известью – боязно прикоснуться, замарать, а дыма-копоти от очага нет – из печки весь дым в трубу уходил. Непривычно. Но после выпитой джомбы и съеденного мяса пространство как будто расширилось, мазаная стена, у которой сидел Баатр, уже не холодила спину, и жесткие углы комнаты как будто округлились. Уставший с дальней дороги, он заснул прямо на кошме рядом с угощением.

А утром, еще до того, как разлепил глаза, услышал свое имя и имя брата – дядя с теткой обсуждали, на ком их женить, чтобы было посильно для семьи и не пришлось бы, да помилосердствуют бурханы, воровать невест. Сон как рукой сняло. Вроде бы получалось, что Баатр подслушивает, но ведь он делал это невольно, да и разговор для его судьбы важный.

– А вот что ты думаешь о наших правых соседях? – спросил дядя.

– Ну, у старшей дочери лицо хорошее, а у другой совсем носа нет, одна пипка.

– Зато бойкая. Пойдет довеском к старшей, – засмеялся дядя. – А Баатру надо побойчее, сама видишь, какой он медлительный.

У Баатра все внутри сжалось. Его хотят женить на страхолюдине! Конечно, глава рода теперь Бембе. Он и ростом выше, и в плечах шире, и во всяком деле упорный. Завидный жених. Яхэ-яхэ-яхэ! Пусть соседи откажут дяде. Пусть найдется родство в каком-нибудь девятом колене, про которое дядя забыл, а соседи помнят!

Страница 20