Укуси меня - стр. 31
Элис охотно принимает предложение присоединиться к трапезе. На стол ставит поднос с едой, приветствует группу чистокровных, так словно имеет право вот так легко с нами общаться. В последующем принимается воодушевленно рассказывать о прошедшей лекции в группе блохастых. Друзья делают вид, что страшно заинтересованы рассказом: кивают, подбадривают вопросами, но в тоже время прячут злобные ухмылки. Глупая Элис не замечает фальши, напротив продолжает с улыбкой делиться проблемами:
- Представляете, довели его до бешенства. Преподаватель от ярости сломал указку, а нам поставил единицу за тест!?
Она думает, что сказанное ею смешно? К сожалению, думает. Смеется аки конь. Друзья поддерживают веселье, только не из-за чувства юмора блохастой, а над ней. Над девчачьей глупостью, слепотой, уродливостью и недоразвитостью. По-идиотски она себя ведет, а стыдно почему-то мне. Вот так разве бывает?
Мой лучший друг давится смехом, из-за чего вынужден выплюнуть содержимое сока обратно в стакан. Дабы бедный не захлебнулся, я стучу его по спине. Элизабет тайком обрисовывает огромное вымя, именуемое грудью толстухи. Другая девушка чешет голову ногтями, изображая блох.
Идиотка-Элис не замечает дружного смеха и от этого всем становится еще смешнее. Она настолько тупая, что не понимает общественных издевательств. Думает, действительно, над ее шуткой смеются? Вот идиотка…
Вскоре толстуха заканчивает "веселый" рассказ, а наш стол уже не может остановиться и смеется так, будто принял очень большую дозу запрещенных препаратов. Один я не испытываю удовольствия, поскольку ее тупость не забавляет, а бесит. Пытаюсь сдержать гнев, отвлекаюсь на бокал с соком. Охлаждаю эмоцию прохладным вкусным напитком, увы. Данный способ плохо помогает отвлечься. Через некоторое время замечаю, что смехом захлебывается уже всё кафе, состоящее преимущественно из чистокровных. Многие из них поворачиваются к нашему столу и с любопытством наблюдают за происходящим.
Я медленными шагами подбираюсь к границе терпения, после которой непременно должен произойти взрыв. Долгое время я был довольно тактичен, пытался показать девчонке ее место и не оскорблять, но с меня хватит.
Подхватываю ее поднос и толкаю прочь со стола. Еда вываливается вместе с тарелкой на ее юбку, а сам поднос с грохотом падает на пол и гремит, привлекая звоном еще больше внимания.
- Убирайся и больше не показывайся мне на глаза! - объясняю очевидные вещи в наконец-то наступившей тишине, а то от их смеха голова начала болеть. Чувствую непередаваемое облегчение, словно случилось чудо, и я выбрался из лабиринта, в котором блуждал длительное время.