Укрытие. Книга 1. Иллюзия - стр. 51
Джанс наслаждалась анонимностью в этой толпе. Она откусила от своей половины буханки, втягивая ноздрями свежий дрожжевой аромат выпеченного утром хлеба, и ощутила себя совершенно другим человеком. Гораздо более молодой. Марнс отрезал ей ломтик сыра и дольку яблока, сложив их как бутерброд. Когда он передавал еду, их пальцы соприкоснулись. Даже хлебные крошки в усах Марнса в этот момент казались милыми.
– Мы опережаем график, – сказал Марнс и откусил от яблока. Он всего лишь констатировал приятный факт. – Полагаю, к ужину будем на сто сороковом.
– Сейчас мне даже не страшно думать о возвращении, – сообщила Джанс, с удовольствием прожевав сыр с яблоком. «Все кажется вкуснее, когда спускаешься или поднимаешься», – решила она. Или в приятной компании, или под музыку, доносящуюся с базара, где какой-то уличный музыкант терзает гитару, пытаясь перекрыть шум толпы.
– Почему мы не спускаемся сюда чаще? – спросила она.
Марнс хмыкнул:
– Потому что мы на сто этажей выше. Кроме того, у нас есть вид наружу, холл, бар Киппера. Сколько из местных поднимается ради всего этого чаще чем раз в несколько лет?
Джанс поразмыслила над его словами, дожевывая последний кусочек хлеба.
– Думаешь, это естественно? Не уходить слишком далеко от места, где живешь?
– Не понял, – отозвался Марнс, жуя.
– Представь, чисто гипотетически, что люди жили в тех древних надземных башнях, что торчат за холмами. Ты ведь не станешь утверждать, что они перемещались вокруг них совсем недалеко? Скажем, никогда не выходили из своей башни? Никогда не забредали сюда, не поднимались или не спускались на сотню этажей?
– Я о таких вещах не думал, – сказал Марнс.
Джанс восприняла его слова как намек, что и ей на такие темы думать не следует. Иногда трудно было определить, что стоит говорить о мире снаружи, а что – нет. Подобные разговоры обычно вели супруги. И возможно, так на Джанс повлиял проведенный вместе с Марнсом вчерашний день. Или же она оказалась столь же восприимчивой к эйфории, наступающей после очистки, как и все. К ощущению, что кое-какие правила можно смягчить, а некоторым искушениям – поддаться; сброс напряжения в укрытии служил оправданием для целого месяца радостных мелких вольностей.
– Ну что, пошли дальше? – спросила Джанс, когда Марнс доел хлеб.
Он кивнул. Они встали и собрали вещи. Проходящая мимо женщина обернулась и пристально на них посмотрела. На ее лице мелькнуло узнавание, но тут же исчезло, когда она заторопилась вслед за своими детьми.
«Внизу – как будто иной мир», – подумала Джанс. Она не была здесь уже очень давно. И хотя она дала себе мысленное обещание больше такого не допускать, подсознательно она понимала, подобно тому как ржавеющая машина ощущает свой возраст, что это путешествие станет для нее последним.