Укрой меня от замыслов коварных - стр. 32
Повторил дважды, с каждым разом всё увереннее.
Из головы убрался туман, зрение восстановилось почти полностью, боль в предплечье превратилась в гирю на руке, а из рук и шеи перетекла в пятки, стала терпимой.
В чёрной бездне головы воздушным шариком всплыло ещё одно воспоминание.
Когда он уже заканчивал институт, его пригласил к себе домой отец Александр, настоятель одного из московских православных храмов, пытавшийся заинтересовать молодого экстрасенса планами работы с молодёжью. Они долго беседовали о влиянии Церкви на прихожан, на людей, далёких от религии, на государство и мир вообще. Перешли на возможности, крывшиеся в особо одарённых монахах, и Ылтыын не удержался от вопроса:
– Батюшка, приходилось ли вам встречаться с нечистой силой?
Он ждал чего угодно, какого-то философского панегирика самому Богу или стоящим у Престола Его, и даже сказок о происках чертей, бесов и ведьм. Однако собеседник, будучи начитанным и образованным человеком, заведующим кафедрой восстановления христианских текстов в Институте Богословия, не собирался ни философствовать, ни витийствовать, ни отшучиваться, а просто сказал, тихо и спокойно:
– Каждый практикующий священник ежедневно сражается не на жизнь, а на смерть с исчадиями ада.
Он привёл много примеров беззаветного служения Господу в борьбе за души человеческие, в том числе и из своей жизни, а закончил словами:
– И тебе придётся сражаться, друг мой, причём сражаться не полемически, а с конкретными представителями тёмных сил. Храни тебя Господь!
Угадал ведь, шаман православный, пришлось-таки сыну эскимосского шамана воевать с носителями тьмы. И одержали они над ним победу, однако.
Ылтыын попытался приподнять голову, но не смог. Шея была прихвачена ремнем к лежаку, сдавливающим горло так, что воздух попадал в лёгкие тонкой струйкой.
Он напряг мышцы шеи, заставил их вибрировать и «дымить».
Ремень ослаб. Дышать стало легче.
Славно! Может, руки-ноги тоже удастся освободить?
Он занялся расшатыванием ремней на щиколотках и запястьях, но освободиться до конца не успел.
Что-то щёлкнуло, открылась невидимая дверь, в помещение, посреди которого стоял лежак с пленником, вошли три человека: двое мужчин и женщина.
– Очнулся, – сказал один из них по-английски, с седой бородкой, одетый в голубой халат.
Женщина, тоже в халате, с резким, грубым, мужским лицом подошла к лежаку, внимательно оглядела его, кивнула.
– Удивительно, но он действительно в сознании.
– Что вы ему вкололи? – поинтересовался второй мужчина, помоложе, с холёным лицом и ледяными глазами; одет он был в строгий чёрный костюм с галстуком.