Укрощение зверя - стр. 37
– Он не согласится.
– Можно попробовать. Мы знаем, где живет его жена с двумя детьми.
– Хорошо, займись этим делом. Потом можно будет поднять крик, что славяне-родноверцы убивают друг друга. Одним ударом убьем двух зайцев: подмочим репутацию славянского Союза и ликвидируем мешающего нам чиновника. Что у нас по иконописцам?
– Убрали пятерых… – Дехкиев не закончил.
– Что мнешься, как красна девица?
– В Чухломе пропали двое наших исполнителей…
– Что значит – пропали? Утонули, сгорели, попали под машину, сбежали за границу?
– Они не вышли на связь. Я послал человека для проверки, он тоже замолчал.
Алексей Ридигерович пожевал губами, подбирая выражение.
– Пошли группу! Езжай туда сам! Исполнители не иголки, наверняка их кто-то видел. А иконописца они успели нейтрализовать?
Дехкиев виновато опустил голову.
– Неизвестно.
– Так выясни! Даю два дня! Потом полетят головы!
– Слушаюсь, товарищ генерал.
– И последнее. – Балабонов чуть расслабился, в три глотка осушил чашку с остывшим чаем. – Разведка Витязей наверняка прознала про Врата. Надо сделать так, чтобы они пошли по ложному следу. Пусть ищут модуль везде, только не там, куда мы его перевезли.
– На Ильмени?
– И не только. Наведите их на Чухломское озеро, на Ладогу, на другие малодоступные места. Пусть повозятся, поищут, пока мы будем готовить выход Господина.
Дехкиев встал, склонил голову.
– Будет сделано. Да придет Тот, Чье Имя Произнесено!
Алексей Ридигерович махнул рукой, включил компьютер.
– Свободен.
Майор вышел.
Компьютер зашелестел вентилятором. На несколько мгновений этот звук усилился многократно, и на вспыхнувшем экране появился алый паучок – иероглиф вызова Господина. Балабонов коснулся иероглифа пальцем с черным ногтем. Раздался странный звук, напоминающий стон. Паучок заполнил собой весь экран, трансформировался в жуткую морду Зверя, и монитор преобразовался в объемную колышущуюся фигуру – голову монстра, напоминающую драконью и человеческую одновременно. На Черного Вея глянули ало светящиеся узкие глаза Проекции Господина.
Балабонов быстро надел черные очки. Даже он – также одна из «пси-проекций»-вселений Морока – не мог прямо смотреть в глаза Господину.
– Говори! – шевельнулись губы Зверя.
– Все идет хорошо… – начал Алексей Ридигерович бодрым тоном.
Фатых Дехкиев никогда ни в чем не сомневался. Он мог бы еще два года назад продолжить карьеру разведчика СВР или в крайнем случае дипломата, но, согласившись работать под началом Балабонова и узнав, кто он есть на самом деле, Дехкиев без колебаний начал выполнять его поручения. Не колебался он даже при выполнении «мокрых» дел, относясь к жизни и смерти с философским равнодушием кочевника-азиата, уверенного, что его на том свете ждет обещанный исламскими проповедниками рай. О том, что ждет других людей после смерти, он не задумывался, люди для него стали материалом, необходимым для достижения личных целей. Но и жестоким его назвать было нельзя, просто Фатых Ахметович так жил – вне жизни, не видя бед и горя других людей, прислушиваясь только к своим умозаключениям и руководствуясь в основном физиологическими потребностями. К сожалению, таких людей (которым необходима приставка «не»), формирующих духовный тупик человечества в целом, становилось все больше.