Укрощение Шайтана - стр. 2
И снова удар в бок. Перед глазами вижу открытую дверь “Хаммера”.
— Эй, — раздается за спиной уверенный громкий голос. — Пусти девчонку, уродец!
Мои похитители замерли, отступили от машины, но лишь для того, чтобы обернуться и наброситься с матом и кулаками на незнакомого парня, который решил вмешаться. Очень высокий, крупный, лица не видно, но он один, а их трое!
Едва успеваю в ужасе отскочить от “Хаммера”, когда в паре сантиметров от меня в машину врезается Ахмед, я вижу, как из его расплющенного носа стекает кровь на дверцу внедорожника.
Незнакомец уже и второго на асфальт кинул — тот на карачках стоит, головой машет как не в себе. Бормочет что-то непонятно.
— Ты труп! На кого попер? — зло сплевывает третий, утирая бороду. — Да я тебя…
И тут же беспомощно оседает на колени, получив короткий удар под ребра. Мой спаситель сам присел перед бородачом. Не обращает внимания, что те двое уже очухались, но почему-то в драку обратно не лезут. Боятся, что ли?
— Если женщина говорит, что она не хочет, это значит, что она не хочет. Понял, джигит? — медленно, по слогам втолковывает парень.
Я вздрагиваю: голос показался подозрительно знакомым.
В ответ бородатый выкрикивает ругательства и оскорбления, но уже не нападает. Что-то громко говорит своим приятелям, и те лезут обратно в "Хаммер".
— Я тебя запомнил, слышь, ты! — бородач обращается к моему спасителю. — Еще увидимся. Жди в гости!
"Хаммер" дергается с места, оставляя за собой клубок углекислого газа. Я нервно кашляю, не верю, что пронесло. Сердце из груди выпрыгивает, голова кружится, еще чуть-чуть и сама грохнусь на землю, ноги еле держат. Ковыляю ближе к тачке своего спасителя, устало облокачиваюсь на капот.
И наконец вижу лицо парня.
О нет! Нет! Нет! Только не он! Почему он?
Отворачиваюсь в сторону, стараясь не рухнуть вниз, потому что ноги уже ватные, я их не чувствую почти. Может, не узнает? Я вроде сильно изменилась за эти два года.
— Так. Так. Так.
Сильная рука крепко держит за подбородок, заставляя смотреть прямо. В лицо впивается ненавидящий взгляд черных глаз.
Я не выдерживаю, вздрагиваю всем телом и почти со стоном выдаю:
— Сатана.
Он молчит, руку не отводит от лица, рассматривает как зверушку: с удивлением и каким-то… веселым любопытством. Может, пронесет?
Мягким и страшным до ужаса голосом начинает говорить.
— Жили-были мама с папой, и было у них две дочки. Старшая была умницей-разумницей, красавицей писаной. Нрава кроткого да покладистого. Все добры молодцы в неё влюблялись. А младшая была... Марфой. Просто Марфой. Ну, привет, Боголюбова. Вот и встретились!