Укрощение Шайтана - стр. 13
Твою же мать! Он даже не узнал ее сначала, почувствовал, что это она. Она! Как будто воздух весь выбило из груди, Иван даже вздохнуть не мог. Рассматривал ее, не веря глазам. Не отпускал.
Попалась, Марфа.
— Так. Так. Так.
Узнала, по глазам видно, что тоже не забыла Сатановского. Тогда какого лешего вернулась, камикадзе?! Пощады не будет. И она это понимает, но еще не знает, что он ей уготовил.
— Сатана, — выдала сквозь зубы с такой ненавистью, что Ивану даже захотелось улыбнуться. И держать ее уже не за подбородок, а за шею, провести большим пальцем по мягкой коже и нажать на тонкую жилку у ключицы…
— Жили-были мама с папой, и было у них две дочки. Старшая была умницей-разумницей, красавицей писаной. Нрава кроткого да покладистого. Все добры молодцы в неё влюблялись. А младшая была... Марфой. Просто Марфой. Ну, привет, Боголюбова. Вот и встретились!
Дернулась резво так, сбросила руку Ивана с лица и неожиданно выдала чуть ли не благодарность.
— Привет, Сатановский! Вот уж не думала, что когда-нибудь… Спасибо, короче. Не ожидала от тебя…
— А я не думал, что на тебя может кто-то позариться! Даже эти обколотые утырки! Ты что здесь забыла, мартышка?
Тут, конечно, Сатановский откровенно врал. Марфа изменилась, да так, что ему даже стало интересно, откуда такие волшебные трансформации. Конечно, до сестры она не дотягивает, такой, как Лана, мелкой стерве не стать, но себе-то Сатановский мог признаться: сейчас Марфа являла лучшую версию себя. Лицо приятно округлилось, на щеках появились нежные ямочки, глаза стали выразительнее и ярче, но главное, взгляд — он стал женским, а не бесформенно-злым, как раньше. Интересно, кто тебя так осчастливил, мартышка?
А вот язык остался прежним. Острым.
— Сам ты горилла, Сатановский! Уже пожалел, что отбил меня от этих отморозков? Знал бы, что это я, мимо б прошел?
— Ну нет, пожалел бы джигитов. Они ж не знали, на кого глаз положили.
— Идиот! У меня сумочка упала, там телефон.
А вот это хорошо! Иван сориентировался быстрее и уже скоро снова услышал возмущенные вопли.
— Отдай! Вань, мне домой надо! И… Антон. Господи, Антон! Мне нужно ему позвонить! Я ему обещала… Он, наверное, с ума сходит.
Что еще за Антон? Сатановский недолго покопался в памяти и вспомнил, что младшая Боголюбова сохла по какому-то качку и плакалась сестре, что тот ее не замечает. И звали того пацана как раз Антоном.
Неужели, мартышка?! Все оказывается еще веселее, чем он думал! Туса в кабаке переносится на неопределенное время. И правда, а почему не сейчас?
— Помнишь, что я обещал с тобой сделать, если еще раз на глаза мне попадешься?!