Украсть богача - стр. 40
Разумеется, ни о чем серьезном он со мной по-прежнему не разговаривал. Мы могли неделями даже словом не переброситься. Он отдавал мне распоряжения нетерпеливым стуком, криком, кивками, в глаза же не смотрел никогда. Он отгородился от меня стеной, невидимой, толстой, прочной, как те, что возводят между бедными и богатыми государствами. Мы оба понимали: он почти перестал меня бить, потому что боится Клэр. Впервые в жизни у меня появилась власть над ним, и он этого не забыл.
Как ни любила меня сестра Клэр, как ни заботилась, в те годы у меня было два схожих врага: дома – отец, в школе – Дхарам Лал. Помощник казначея наблюдал за мной, выжидал; когда я подходил к воротам школы, его армия секретарей и прихвостней неизменно делала вид, будто видит меня впервые. Они оставляли меня потеть на улице и, как я ни просил, ни разу не дали даже стакана воды.
Проходя мимо меня в коридоре, злые уборщики пачкали пылью мои модные коричневые штаны, купленные Клэр в «Рэймонде», – очередная индийская торговая марка, от которой наш средний класс не так давно отказался, как и от мультирелигиозной демократии.
Вскоре Дхарам Лал, лошадиная морда, сообразил: нужно сделать так, чтобы родители попросили меня прогнать. Надо начать кампанию. Он выписывал чеки. Нанимал и увольнял сотрудников-индусов, но, чтобы надавить на монахиню, ему придется постараться.
Кроме него монастырем управляли монахини и священники, белые, старательные, бесполезные, застрявшие в стране, которой не понимали. Дни напролет они лишь слабо улыбались. Дхарам Лал отлично понимал, что такое власть и как ею пользоваться. Но это не имело значения. Ни для Клэр. Ни для меня в ее светлой прохладной келье. Она заставляла меня заниматься изо всех сил. Она гордилась моими успехами, улыбалась, когда почерк мой становился все тверже, английские слова звучали все естественнее. Я учился хорошим манерам, и уверенность моя крепла день ото дня.
Мы трудились усердно. Клэр возвращалась после уроков, лоб ее блестел от пота, пряди волос выбивались из-под убора: она только-только закончила вести занятия у дочек индийской элиты, объясняла им систему времен, ставила с ними «Звуки музыки» и успокаивала, если дочери какого-нибудь крорпати[100] не досталась роль Марии.
Порой она брала меня с собой на занятия к девочкам, я сидел в дальнем конце класса и наблюдал, как ученицы осваивают бхаратнатьям[101], риторику или латынь.
Было странно видеть, как эта белая женщина служит нуждам смуглых. Клэр создавала девочек по своему образу и подобию, чтобы они смогли оставить родной город и страну. Со мной она делала то же. Как-то раз одна из девочек посмотрела на меня, отвернулась и что-то написала на клочке бумаги. Передала ее подружке, та другой и так до последней, которая скомкала записку и кинула мне. Я сунул ее в сумку, чтобы не привлекать внимания, чуть погодя развернул и прочитал: «Ты ее выблядок?» Написанного я не понял, но больше на девочек не смотрел.