Украл – поделись. Физиология предательства - стр. 4
Бабухин сопротивления не оказал. Проговорил только:
– Но – прав мерзавец, когти надо рвать.
– Сматываемся, – согласился Литиков.
И они смотались. Поезд ушёл, унося возбуждение, в состоянии которого грабители десантировались из вагона, и Бабухин и Литиков вдруг обнаружили, что зима, что холодно. И – ветер.
– Ой-ёй-ёй! – удивлённо возвестил Литиков и, поозиравшись, обернулся к товарищу. – И где чё? Ты говорил, останавливается.
Бабухин не ответил. Он оглядывался по сторонам, надеясь обнаружить согревающий душу огонёк. Вот и снежная пыль, окончив танец проходящего состава, улеглась окончательно, а ни светлого пятнышка в ночи, ни даже просто каких-либо строений, уснувших или умирающих, то есть оставленных людьми, не обнаруживалось. Только луна недобро посматривала сквозь кружева облаков. Недосягаемая. Холодная.
– Надо, однако, бежать куда-то! – беспокоился Литиков. – Замёрзнем, околеем! А, Пашка?
– Ну беги! Беги! – заорал Бабухин. – Четыре стороны! В любую шпарь!
– В любую. Ну да, – простонал Литиков.
В течение минуты танцевали молча, после чего Бабухин буркнул:
– Давай в одну сторону, я – в другую.
– В какую сторону? – спросил Литиков, отбивая зубами дробь и танцуя всё быстрее.
– В любую! – прорычал Бабухин. – Если ты – туда, то я, наоборот, – туда!
– Пашка, нам… вместе надо… держаться! – отстучал зубами Литиков. – У нас… одна беда на двоих!
– Недоумок! Беги и смотри дорогу или тропинку. Или огонёк. Говорю же, медленно шёл. Как будто остановиться хотел.
– Мы найдём дорогу и по ней – к людям? – повертел втянутой в плечи головой Литиков. – А может, по шпалам двинем?
Бабухин не ответил. Он был более чем зол. Как же так? Почему же так получилось, что он, Пашка Бабухин, всегда считавший себя умнее Мишки Литикова, оказался сейчас в более проигрышном виде? Ногами в отнюдь не толстых носках, уже насквозь промокших, он энергично уминает снег и ёжится от холода, влезшего под джемпер и рубаху, колюче охватившего голову, зло пощипывающего за уши. А Литиков – в ботинках и шапке!
Они побежали в разные стороны, и тут Литиков завопил:
– Дорога! Дорога! К людям, где тепло!
Бабухин остановился, глянул вперёд и вправо, затем вперёд и влево – ни дороги, ни тропинки. И поспешил обратно.
– Где дорога? – ткнул он возбуждённого товарища в грудь.
– Там! Скорее!
– Ящик! – раздражённо напомнил Бабухин, злой по той причине, что не он обнаружил дорогу, по которой они сейчас помчатся «к людям, где тепло».
– Да плевать на этот ящик! – завопил Литиков, всплеснув руками. – Гори он синим пламенем, проклятущий! В нём же пять кэгэ! А то и все десять!