Украинско-российские взаимоотношения в 1917–1924 гг. Обрушение старого и обретение нового. Том 1 - стр. 5
Ученый придерживается мнения о том, что «с эпохи формирования централизованных государств на карте мира существует под разными названиями Российское государство – сначала как Российская империя, затем как Советский Союз. После распада СССР в 1991 г. образовавшаяся Российская Федерация представляет собой преемницу исторического Российского государства, несмотря на потерю более чем трети населения и обширных территорий»[10].
На страницах книги часто фигурируют заимствованные из публикаций других авторов термины «царская и советская империи», «Российская империя или СССР», «имперская и национальная ипостаси СССР»[11]. В. А. Тишков, естественно, ссылается на собственную критику трактовки СССР как империи и подкрепляет это наблюдением: «Те, кто работал в отечественной гуманитарной науке в 1960–1980-х гг., знают, что никто из серьезных ученых и политиков того времени не считал СССР империей»[12].
Однако самого присутствия в книге солидного ученого упомянутых словосочетаний для «национально озабоченных украинцев» оказывается более чем достаточно для того, чтобы безапелляционно, гневно ретроспективно судить о России и СССР исключительно как «тюрьме народов», жестокой и ненавистной «мачехе-империи», независимо от политического строя.
Как представляется, не во всем удалось преодолеть субъективные подходы, некоторую предвзятость, укротить эмоциональный пыл, удержаться на позициях научной корректности и национальной толерантности коллективу ученых, поставивших перед собой задачу рассмотреть «конструкт «Украинство»», как «некий суррогат истории», его обусловленность, генеалогию, сущность, формы проявления, последствия претворения в общественную практику – как в прошлом, так и в настоящем, а также в предостережениях от возможных негативных эффектов в будущем[13].
Естественно, кроме монографических вариантов появилось немало работ в форме статей, газетных и журнальных репортажей, выступлений на радио, телевидении и в социальных сетях. А формулируемые в них подходы, мотивы довольно быстро стали «перекочевывать» на страницы учебной литературы разных уровней: историй (очерков) России и Украины[14].
Вряд ли вдохновляющим фактором остается то, что спорадические попытки найти точки соприкосновения, приблизиться к выработке общей платформы заканчиваются, как правило, либо вовсе безрезультатно, либо принося совсем малый эффект[15]