Украинский гамбит - стр. 11

– Хм-м-м… А надёжен?

Рукоятка у «глока» была с накладками из дерева, а на самой рукоятке была выполнена мелкая насечка. Так что держать оружие было удобно. Спусковой крючок тоже был необычен – цельный, с тремя отверстиями. На вид оружие вроде ничего. Костю смущал только вес.

– Как костыль, – ответил Игорь, занятый экипировкой.

– А «снайперка» зачем? – поинтересовался Костя.

– Чудак, – небрежно ответил Игорь, окая, как волжанин, – это наша артиллерия. Ты в эти дела не лезь. Не разбираешься – не лезь. Я сам!

– Ну ладно, – пожал плечами Костя. – Как хочешь. Сам, так сам. – Он заподозрил, что у Божко есть план, о котором он распространяться пока не желал. Главное, чтобы это план не завёл их в капкан.

Сашка Тулупов в разгрузке с гранатами для подствольника выглядел примерно так, как корова под седлом, потому что Сашка был обычным, глубоко штатским тележурналистом, а оператором стал в силу необходимости, когда под Харьковом осколком бомбы убило Виктора Ханыкова – их оператора, а водитель Михалыч попросту сбежал. Их осталось двое, и они по-братски поделили обязанности: Костя стал шофёром, а Сашка – оператором. Не возвращаться же, действительно, домой с пустыми руками, надо отрабатывать деньги фирмы.

У Сашки на майке и на джинсовой куртке была одна и та же надпись: «Не стреляйте в меня! Я журналист! Это не моя война!» В редакции Косте тоже предлагали сделать такую же надпись, но он подумал, что если суждено умереть в Украине, то так тому и быть, и отказался. Рунов на правах друга даже его поругал:

– Что тебе трудно сделать надпись?! От дурака какого-нибудь убережёшься.

– Не хочу, – ответил Костя, – буду, как пугало. От дурака, может, и уберегусь, а попадусь на мушку профессионалу, который ищет таких, как я. Ты учти, куда мы едем. Мы едем в националистическую Украину, где журналист излюбленная мишень для бандеровцев или этномутантов. Они ради принципа будут стрелять по журналистам, а если увидят, что этот журналист из Москвы – тем более.

Он как в воду глядел. Действительно, вести из Украины приходили не самые радужные. За два месяца боёв там погибло двенадцать журналистов и телевизионщиков, и все из России. Правда, убили ещё одного немца, скорее всего случайно, чем преднамеренно, и тяжело ранили двух французов и венесуэльца. Эти сунулись непотребно куда – в Луцк, в вотчину националистов, и поплатились за любопытство.

Вадим с его доводами согласился:

– Да, пожалуй, ты прав… может, так и лучше? – и посоветовал закрасить надписи на фирменной машине.

Но сделали они это только после Харькова, когда убедились, что надпись «Телевидение Рен-тиви» действительно притягивает к себе излишнее внимание.