Украинский футбол: легенды, герои, скандалы в спорах «хохла» и «москаля» - стр. 90

Что же касается невзятия Лобановским на большие турниры Черенкова, то я недавно затронул эту тему в разговоре с самим Федором. И тот, человек по своей натуре всепрощающий и смиренный, рассказал вот что. Когда московская публика в 90-м возмущалась, что киевский тренер так и не предоставил Черенкову шанса сыграть хотя бы на одном мировом первенстве, у самого футболиста даже мыслей об этом не было. После сезона-89, кода «Спартак» стал чемпионом, а сам любимец болельщиков Федя был признан лучшим игроком сезона в СССР, у него наступило страшное внутреннее истощение. И весь 90-й он думал не о сборной, а только о том, как бы набраться сил, чтобы опять захотеть играть в футбол.

Болельщик – он ведь всегда категоричен. А категоричность эта нередко идет от незнания истинного положения дел. Тем более так обстояло дело во времена Советского Союза, когда – не поверите, молодые читатели! – еще не было интернета, да и газет было раз, два и обчелся.

Внутренне не согласен с решением Лобановского кумир спартаковской торсиды был только в 86-м. У Эдуарда Малофеева, по словам Черенкова, он имел стопроцентное место в составе, но смена тренера за три недели до чемпионата мира срикошетила на лидера «Спартака». Его лучшего друга и партнера по команде Сергея Родионова, поехавшего на ЧМ-86, я спустя годы спрошу:

– Невключение в состав Черенкова Лобановский мотивировал условиями среднегорья, в которых Федору, дескать, играть будет несподручно. Он был откровенен?

Родионов ответил:

– Тяжело судить. Во всяком случае, за Черенковым длительное время должен был наблюдать врач сборной, чтобы сделать такой вывод. Подобного наблюдения не припомню. Факт в том, что от сборной отцепили человека, который должен был в ней быть. К нужным матчам он обязательно подошел бы в оптимальной форме.

Внешне Федор почти никак не отреагировал на случившееся. Но что в его душе происходило, могу себе представить, поскольку сам был в его положении. Меня в последний момент отцепили от Олимпиады-80. Но мне-то в тот момент 18 лет было, и перенести все оказалось гораздо легче. Федору же скоро исполнялось 27, и на большом турнире сыграть ему было так и не суждено. Лично я с Лобановским хорошо сработался, пожаловаться не на что. Но по отношению к Черенкову в 86-м все сложилось несправедливо.

Но вот вам слова, сказанные мне другим спартаковцем в той сборной. Ринатом Дасаевым: «Предубеждения против Черенков а у тренера, полагаю, не было. Он всегда у нас интересовался: «Как там Федор?» – причем неформально. Иногда брал его в команду, иногда – нет. Конечно, порой за Черенкова было обидно, но думаю, что Лобановский, зная проблемы Федора со здоровьем, просто боялся его перегрузить».