Украденный наследник - стр. 11
Но все же соблазн развеять чары велик. Меня безостановочно тянет поведать своим не-родным всю правду о себе. Но стоит мне представить, как я заговариваю с ними, я сразу вспоминаю о Грозовой ведьме. Она дважды находила меня в лесу неподалеку от города и дважды натягивала над моим шалашом кожу, содранную со смертного. Она заявляла, что эти люди слишком много знали о фейри. Я не хочу давать ей повод выбрать в качестве следующей жертвы кого-то из моей не-семьи.
Наверху открывается дверь, и я замираю. Прижимаю ноги к животу и обхватываю колени руками, стараясь уменьшиться в размерах. Через несколько минут слышу, как в туалете спускается вода, и наконец-то позволяю себе спокойно дышать.
Мне нельзя приходить сюда. Иногда мне удается удержаться, и я провожу ночи вдали от дома своей не-семьи. Я ем мох и жучков, пью воду из грязных речушек. Роюсь в помойках позади ресторанов. Разрушаю заклятия фейри, чтобы убедить себя, что я не такая, как они.
Однако это место будто манит меня, и я возвращаюсь сюда снова и снова. Иногда мою оставшуюся в раковине посуду или перекладываю в сушилку постиранную одежду, словно дух-брауни. Иногда краду ножи. Когда сильно разозлюсь, беру что-то из их вещей и разрываю на мелкие кусочки. Случается, что я дремлю за диваном и вылезаю, только когда все уходят на работу и на учебу. А после пробую найти в доме частички себя – школьные карточки с оценками или поделки из пряжи. Или, может быть, фотографии, на которых запечатлена человеческая версия меня – с тусклыми волосами, заостренным подбородком и большими голодными глазами. Хоть какие-то свидетельства того, что мои воспоминания реальны. Однажды я открыла коробку с пометкой «Ребекка» и нашла там своего старого игрушечного лисенка. Интересно, как они объяснили себе тот факт, что в их доме была комната, полная моих вещей?
Сейчас Ребекка просит, чтобы ее звали Бэкс, – видимо, выбрала новое имя для новой жизни в колледже. И хотя она, вероятно, говорит всем, что она единственный ребенок в семье, ни одно мое счастливое детское воспоминание не обходится без нее. Вот Бэкс пьет какао, уставившись в телевизор, и давит маршмэллоу, пока ее пальцы не становятся липкими. Вот мы с Бэкс сидим на заднем сиденье машины и пинаем друг друга, пока мама не кричит, чтобы мы прекратили. Вот мы с Бэкс прячемся в ее шкафу и играем в фигурки; она подносит Бэтмена к Железному человеку, и говорит: «Давай они заведут себе кошек и будут жить долго и счастливо». Когда представляю, что меня лишают этих воспоминаний, я сжимаю зубы от страха и с новой силой чувствую себя призраком.