Украденное лицо - стр. 26

. – Он закашливается. – Что за великодушный, широкой души человек. Гляди-ка, тут еще и посвящение? Не угодно ли взглянуть? С глубочайшей благодарностью моему товарищу по оружию и агенту, Найалу Монтгомери, и моему бессменному редактору, Гарольду Лернеру, с любовью моей жене, Элейн, и сыну. Вы только поглядите. – Он с треском захлопывает книгу. – И сыну. – Он широко улыбается беззубым ртом, словно Луиза должна понимать, в чем соль шутки.

– Извините. – Рекс смотрит в пол. – Хэл напился.

– Я не напился. Я просто люблю литературу и разбираюсь в ней, вот и все – не то, что этот рогоносец в соседней комнате. Господи! Как же верно. Никаких великих писателей. Ничто не ново под луною.

– А вы тоже писатель?

– Да ни за что на свете, моя юная Луиза. Я просто скромный работник страховой компании.

Он размахивает книгой перед лицом Луизы.

– Я куплю вам эту книгу. – Он замечает, что у Луизы в руке. – Он вам платок не дал, верно?

Луиза не отвечает.

– Какой же ты урод, Рекс. Прямо прелесть. Обожраться простынь.

Луизе требуется секунда, чтобы понять, что он хочет сказать «оборжаться просто», а не «обожраться простынь», что сорвалось у него с языка.

Хэл хватает красные пластиковые стаканчики.

– Пойду еще нам налью. И вот еще что, Рекс. – Он буквально расплывается в улыбке. – Она здесь.

Как только Хэл уходит, они некоторое время стоят молча. Потом Рекс садится. Выдыхает. Берет в руки книгу. Кладет ее обратно. Раскуривает еще один косяк. Роняет зажигалку.

– Все нормально?

– Извините, – говорит Рекс. – Господи… Хэл. Простите.

– Ничего страшного.

– Он придурок. Он… в смысле… обычно он так не достает. Он просто любит подначивать. Но в глубине души он хороший человек.

– Правда? – Луиза пытается улыбнуться, самую малость, чтобы он понял, что его вины тут нет.

– В самой-самой глубине.

Они хором смеются.

– Когда он выпьет, понимаете, его одолевают странности. Насчет папаши.

– Папаши?

– Великого Американского Литератора.

– Да бросьте вы.

– Я знаю его всю жизнь, – отвечает Рекс, – и до сих пор не возьму в толк, догадывается ли он, что мы поняли, что говорит он искренне.

– Дорогуша.

На пороге стоит сияющая Лавиния. Жемчуга на ней сверкают. Волосы волнами ниспадают вниз.

– Дорогуша, – повторяет она, и Луизе требуется еще секунда, чтобы понять, что Лавиния обращается к ней.

– Я тебя везде обыскалась!

Она с суровой улыбкой пристально и не мигая смотрит на Луизу.

– Извини! – Луиза сама толком не знает, отчего так быстро вскакивает с места. – Мне нужно было подышать.

– Дорогуша… Мы дадим тебе подышать, сколько влезет. Мне так не терпится. И не забудь про наш пикник.