Украденное лицо - стр. 14
Теперь опустили большие часы, теперь все кричат «да-да!», теперь Лавиния стоит и осматривает толпу сверкающим, почти горящим взглядом.
– Что такое?
Лавиния ей не отвечает.
– Ты ищешь Мими?
Лавиния все смотрит и смотрит, а Луиза пытается проследить за ее взглядом, но ничего не видит, кроме парочки незнакомых ребят в вечерних костюмах, фоткающих все вокруг. И тут ее словно током ударяет, Лавиния впивается ногтями ей в запястье, Луиза спрашивает: «Что такое?», но теперь она уже так пьяна, что, когда к ней поворачивается Лавиния, Луиза уже забывает, о чем же хотела спросить.
Лавиния хватает Луизу за плечи.
– Надо прыгать, – говорит она.
– Что?
– Мне. Тебе. Надо.
– Ты хочешь поехать по головам?
Никто не ездит по головам. В реальной жизни.
Но здесь – жизнь не реальная.
– А что может случиться еще хуже?
Одна минута до полуночи.
– Верь мне, – говорит Лавиния. – Прошу тебя.
Десять… девять…
Теперь Луиза вспоминает все, чего она боится.
Она вспоминает, что у нее нет медицинской страховки, и если она что-нибудь сломает, то не сможет заплатить за лечение, что ей завтра на работу, и она не может улизнуть, даже если бы и смогла бы (восемь). Она даже не очень хорошо знает Лавинию и не должна ей верить, потому что новые люди обычно разочаровывают, если не что похуже (семь). И хотя Лавиния смотрит на нее с таким восхищением, Луиза ей чужая, а самый верный способ облажаться – это открыться другому человеку (шесть). И она не может позволить себе глупости, ведь глупость, как и счастье – это роскошь, но сердце у нее колотится так быстро, словно оно – колибри, которая выбьет из себя все дыхание (пять) и умрет до полуночи. Но впервые за все время, что она помнит, Луиза счастлива, и она не пожалеет ударов сердца, если придется, чтобы чувствовать себя вот так (четыре), потому что, в конце концов, ей хочется на свете только одного – быть любимой и (три, два, один).
Толпа подхватывает их.
Так много людей, они держат ее за талию, за бедра и за спину, и Луиза не боится. Она знает, просто знает, что ей не дадут упасть. Знает, что им можно довериться, потому что они все вместе, и все возвышенно и буйно пьяны, и хотят, чтобы она плыла над ними, как хочет того и она, потому что так прекрасно реять так высоко, и они желают быть частью этого полета.
Лавиния тянется к ней над головами толпы и улыбается, она так далеко и вот уже близко, еще ближе, а потом совсем близко, чтобы схватить Луизу за руку и крепко ее сжать.
Уже почти рассвело.
Все высыпают на улицу. Скидывают обувь. Девчонки шагают босиком по льду. Таксисты берут по сто долларов с пассажира, чтобы довезти всего-то до Верхнего Ист-Сайда.