Ухо Москвы - стр. 6
– Я ни в коем случае не призываю к насилию или иным проявлениям агрессии, я лишь с пыльным замшелым занудством старого университетского профессора в очередной раз пытаюсь напомнить азы юридической грамотности: «Единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ» – Конституция РФ.
Конец первого акта.
Акт второй.
Горящие дуболомы Урфина Джюса
«Ухо Москвы»! Мы слышим всё отчетливо.
Зорева:
– В эфире радиостанция «Ухо Москвы». Вы только что прослушали нашу ежедневную рубрику «Позорные проговорки официальных представителей режима». А теперь я передаю дневную вахту у микрофона Анне Гусевой. Вот и она.
Гусева:
– Спасибо, Женечка. Приступаем. Но, сначала, выпуск новостей.
Новости.
Зураб Мегалители заявил, что планирует установить в Крыму 333 метровый памятник Иисусу Христу в зеленой камуфляжной хламиде, держащему в руках автомат Калашникова, с надписью славянской вязью: «Кто к нам с повторным референдумом придет, от души из подствольного гранатомета да получит!»
Роскомнадзор запретил политическую карту мира как фэйковый документ, призывающий к сепаратизму.
Гусева:
– Итак, в нашу студию уже пробрался писатель и журналист Виктор Шершневич, и мы начинаем передачу «Особо опасен».
Шершневич (осторожно присаживаясь на стул):
– Ужом проскользнул как вражеский шпион.
Гусева:
– Смотрите поаккуратнее, сейчас шпионов и иностранных агентов особо бдительно выискивают и жестоко наказывают зеленкой, а иногда и куском ржавой трубы по голове.
Шершневич:
– Даже не знаешь, чего бояться больше: заразиться столбняком от ржавчины или бешенством от самого нападающего. Они ещё ведь лаются, кусаются, вычесывают вшей. Да и в области доносов впереди планеты всей. Вообще, тяжело нам, вражеским агентам, в современных реалиях, с тех пор как мы все официально признаны мерзкими русофобами и врагами народа.
Гусева:
– А вы вошли в этот чудесный список?
Шершневич:
– Да, меня можно поздравить. Как и половину вашей редакции, впрочем.
Гусева:
– Так почему мы всё ещё утопаем в комфортабельных студийных креслах, а не полируем жесткую скамейку в СИЗО?
Шершневич (тихонько напевает):
– На черной скамье, на скамье подсудимых… да… (делает небольшую паузу) Ждем гневного персонального доноса от какого-нибудь встревоженного активиста. Даже в правоохранительных органах инициатива наказуема. А своевременно и усердно реагировать на… избранные сигналы – их священный долг!
Гусева:
– Доносы писать – это всегда с радостью, но глобально… Вы обратили внимание, что народ в последние годы стал политически апатичным, безынициативным?