Ухабы судьбы (сборник) - стр. 47

– Химик хренов! – выругался Юрка. – Эта дрянь для…

Тут он осекся. Наверху послышался сдавленный стон, и мертвое тело Вороны, задевая за ступеньки, свалилось вниз. Затем с лязгом захлопнулась крышка люка. Мы очутились в ловушке. Владимир Николаевич, держась за грудь, мягко осел. Лицо его посинело, глаза закатились под лоб, челюсть отвисла.

– Хватит паясничать! – раздраженно крикнул Голиков.

Куракин не отреагировал.

– Навязался на нашу шею, – продолжал бушевать Юрка. – Слизняк паршивый! Чмо болотное!

– Заткнись! – рявкнул я и, наклонившись над коммерсантом, взял его за руку. Пульс не прощупывался. Владимир Николаевич был мертв.

– Чего там? – нетерпеливо спросил Голиков.

– Разрыв сердца! Слишком много на бедолагу свалилось потрясений! А ты орешь, как мудак!

Юрка сконфуженно промолчал. Оставив Куракина, я подошел к Вороне и перевернул тело на спину. Под левым соском торчал загнанный по самую рукоятку финский нож. В глазах застыло удивленное выражение. Парень не успел понять, что с ним произошло. Очевидно, нож метнули издали. Вряд ли кто сумел бы неслышно подкрасться к Вороне, обладавшему при жизни прекрасным слухом и молниеносной реакцией.

– Сказка приближается к концу, – грустно усмехнулся Голиков, передергивая затвор пистолета. – Кстати, где «дипломат» с винтовкой?!

– Оставил наверху, – потупившись, промямлил я. Вопреки ожиданиям, Юрка не стал ругаться, а только с укором посмотрел на меня и покачал головой. Неожиданно снова лязгнула крышка люка, кто-то злорадно расхохотался, и прямо у нас под ногами разбилась большая стеклянная капсула, из которой повалил едкий газ. Горло мое словно стиснули ошейником, глаза заволокло туманом. Последнее, что я увидел, – стремительно приближающийся пол. Потом все исчезло.

– Когда они очнутся?!

– Примерно через час…

(Голос казался странно знакомым, но я никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах его слышал.)

– Что будем с ними делать, наставник?

– Ха-ха! Посмотрим!.. Ребятки причинили немало беспокойства! За это им придется ответить!..

Я попытался открыть глаза, но без толку. Веки налились свинцом, по вискам барабанили раскаленные молоточки, а содержимое желудка настойчиво просилось наружу. Мозги работали плохо. Память отшибло начисто. Куда меня, черт возьми, занесло и какой хмырь там разглагольствует?!

– Жаль, коммерсант подох, – продолжал знакомый голос. – С дочкой-то мы оплошали!

(Интересно, о ком это они?)

– Свяжем их, наставник?

– Незачем! Газ абсолютно надежен! Даже придя в сознание, человек надолго остается парализованным…

Я попробовал шевельнуться, но тело не слушалось. Наставник говорил правду! «Наставник»… Странное обращение. Так в школах карате, кажется, называют тренера. Или нет? А, вспомнил! Тренера называют сэнсэй, что в переводе значит учитель. Дурацкий язык у азиатов! У индусов слово «учитель» звучит еще противнее: «гуку»? «гуду»?